«Галя — мой хранитель!»

06.01.2024 19:35  |   | 

Рейтинг:   / 1

«Галя — мой хранитель!»
О подруге Сергея Есенина из… Режицы

На Ваганьковском кладбище в Москве, возложив букет цветов на расположенную неподалёку от входа могилу Владимира Высоцкого с памятником в виде мчащихся лихих коней, можно повернуть налево и вскоре дойти до могилы Сергея Есенина.

Место вечного упокоения озорного и вместе с тем драматического поэта-лирика украшает выразительный мраморный бюст. Рядом же с вечно любимым ею поэтом похоронена одна из последних в его судьбе женщин, его истинный ангел-хранитель, его добрая бескорыстная помощница — Галина Бениславская.

Немногим в Латвии, да и России известно, что детство Галины оказалось тесно связанным с семьёй родной сестры её матери — Нины Поликарповны Зубовой, жившей в Латгалии.

Родилась Галина Артуровна в 1897 году в Петербурге. Её отец, обрусевший француз А. Каррьер, был студентом (о маме известно, что по национальности она была грузинкой). Когда Гале исполнилось 5 лет, родители расстались. Около года мать с дочкой жили у родственников отца, а затем отправились в Грузию. По возвращению на родину молодая женщина вскоре заболела психическим расстройством. При таких обстоятельствах девочку и решила удочерить Н.П. Зубова, известный в Режице врач, муж которой, Артур Казимирович Бениславский, также работал врачом.

Добрый и отзывчивый человек, Бениславский стал приёмным отцом Гали, дал ей свою фамилию. Девочка росла в его семье, окружённая вниманием, любовью и заботой. Артур Казимирович имел собственный дом-особняк в местечке Рыкополь под Режицей, куда Галя позднее не раз приезжала в гости.

После учёбы в пансионате в Вильне в 1909 году Галина вместе с Н.П. Зубовой поехала в Петербург, где поступила в Преображенскую восьмиклассную гимназию. Учась в старших классах, на летние каникулы Галина, смелая, стройная, черноволосая девушка, неизменно ездила к приёмным родителям в Латгалию — места, славящиеся красотой природы.

Местный краевед, почитатель поэзии Есенина В. Трояновский, посетивший поместье Рыкополь в 1970-е годы, свидетельствовал: «От прежней роскоши теперь остались лишь части обширного сада и парка. Сохранился фундамент подковообразной барской конюшни. Но природа прекрасна и по сей день, хотя многое изменилось. Живописное озеро, крутые, поросшие лесом холмы, овраги. Все это, очевидно, впечатляло Галю, развивало её вкус. Ведь поэзия и природа связаны неразрывно».

Местный житель Францис Каспарович Педан поведал Трояновскому о встречах с Галиной: «Мы были с нею ровесниками, но она казалась взрослее. Я как соседский сын часто бывал в имении. Артур Казимирович несколько раз доверял мне сопровождать Галину во время конных прогулок или на охоту. Она была лихой наездницей и охотником, метким стрелком. Бывало, она подстреливала по нескольку глухарей, а я — ни одного. Порой она казалась мне немного странной из-за частой смены настроения».

Педан хорошо помнил Галину как озорную, даже отчаянную девушку с пышной черной косой.

Как истинный потомок польской шляхты (а таковых в бывших Инфлянтах Польских, как именовали край, Латгалию во времена польского владычества, было множество) А.К. Бениславский любил жить на широкую ногу. Однако роскошные балы, шумные игры и развлечения были не по душе его приёмной дочери. Подобно пушкинской Татьяне Галина любила тишину, уединение и чуждалась забав и веселья. Зато, отдавая дань своей любознательности, она ездила в Ригу, Лудзу и другие латвийские города, где стремилась осмотреть местные достопримечательности.

Постепенно наметился разлад, охлаждение в отношениях с опекуном. Нередко их беседы переходили в споры, политические дискуссии, едва ли не в идейные конфликты. Ещё учась в пансионате в Вильно, Галина познакомилась с Яниной Козловской, дочерью видного деятеля революционного движения М.Ю. Козловского.
В 1916 году Г. Бениславская впервые вместе с подругой слушала выступление Сергея Есенина. На вечере в Александровском зале Городской думы выступали также другие известные поэты — Игорь Северянин, К. Бальмонт, Н. Клюев, Р. Ивнев и другие. А в начале 1917 года Галина окончила гимназию — с похвальным листом и золотой медалью. По свидетельству Я. Козловской, под её влиянием и влиянием её родителей (старых большевиков) в мае 1917 года её подруга вступила в партию. Видимо, это решение возникло у неё во время последней поездки в Рыкополь к приёмным родителям (и, как сказано, под впечатлением от общения с семьёй Козловских). Ф.К. Педан вспоминал, что в последний раз видел Галину «в революционном Петрограде, где она активно выступала на митингах и раздавала солдатам обеды».

По неизвестным причинам учёба её продолжалась на факультете естественных наук Харьковского университета. Однако вскоре началась гражданская война, город захватили белые. При попытке пробраться к красным, при переходе границы, Бениславская была арестована. В штабе белых состоялась её неожиданная встреча с А.К. Бениславским, который поручился за падчерицу. По освобождении из-под ареста Галину доставили обратно в Харьков. Раздобыв подложное удостоверение сестры милосердия Добровольческой армии, Галина всё же переходит к красным. И вновь — арест. Подозрение в шпионаже. Спасло Галину знакомство с М.Ю. Козловским, ставшим к тому времени председателем Чрезвычайной следственной комиссии. В ответ на посланную телеграмму отец подруги поручился за Галину как за преданного партии человека.

В Москве первое время она жила в семье Козловских в Кремле. В 1919 г. благодаря ходатайству М.Ю. Козловского Г. Бениславская стала сотрудницей ВЧК, заняв должность секретаря Межведомственной комиссии по расследованию источников спекуляции и связанных с ней должностных преступлений. Весной 1922 г. она ушла со службы в ПТУ по личному желанию, с осени работала в редакции газеты «Беднота» помощником секретаря, через несколько месяцев получила квартиру в угловом «ведомственном» доме газеты «Правда» (квартира 27 дома № 14/2 по Большой Никитской улице).

Есенина после перерыва она вновь увидела в августе или сентябре 1920 года в Политехническом музее «на вечере всех литературных групп». Поэт не мог не обратить внимания на смуглую, стройную девушку с «южным» лицом и богатым внутренним миром. Подруга Галины П.Ю. Бокль так описывала её внешность: «Смуглое, красивое лицо, черные кудрявые волосы, густые сросшиеся брови и совершенно неожиданные бирюзовые глаза. Она была потрясающе красива».

Обладавшая тонким литературным вкусом, Г. Бениславская умом и сердцем ощутила опасность, исходившую от имажинистского окружения С. Есенина, их литературного кафе «Стойло Пегаса», где проходили шумные поэтические вечера, порою завершавшиеся скандалами. Имажинистов она иронически именовала «Мариенгоф и Ко». Однажды, усмехаясь, Анатолий Мариенгоф сказал актрисе Августе Миклашевской: «Бениславская «спасает» русскую литературу». В 1924 году, когда кафе закрыли, Галина сообщила Есенину: «Стойло, к моей неожиданной радости, закрыли».

А. Миклашевская, которой Есенин посвятил цикл стихотворений «Любовь хулигана», не раз встречалась с Бениславской и вспоминала: «Она была красивая, умная. Каждый раз, встречаясь с Галей, я восхищалась её внутренней силой, душевной красотой».

Однако осенью 1921 года в жизнь поэта вторглась «американская любовь» — танцовщица Айседора Дункан. 4 мая 1922 года был зарегистрирован их брак, а 10 мая Есенин и Дункан выехали за границу. По возвращении в Россию их отношения постоянно находились на грани разрыва. Есенин вёл бездомно скитальческий образ жизни, ночевал у знакомых, в том числе в комнатушке на Никитской, у А. Назаровой и Г. Бениславской. Квартиру Есенину не давали. Бениславская предложила поэту, который, по её словам, «был на краю», поселиться у неё постоянно. Как писал литератор М. Ройзман, «в эти чёрные для Есенина дни Галя стала его возлюбленной». Был конец октября 1923 года.

А вскоре в комнатушке Галины поселились и сестры поэта — Екатерина, а через год и младшая сестра — Александра, 19 и 13 лет.

А. Мариенгоф вспоминал: «После возвращения из-за границы, Галя стала для него самым близким человеком: возлюбленной, другом, нянькой… Я, пожалуй, не встречал в жизни большего, чем у Гали, самопожертвования, большей преданности, небрезгливости и, конечно же, любви. Она отдала Есенину всю себя, ничего для себя не требуя и не получая».

«Добрым ангелом» называл свою благодетельницу с Есенин, ссорился из-за неё с пропойцами-собутыльниками, литбратией, заявляя со свойственной ему резкостью и прямотой: «Не смейте так говорить о Гале или сейчас же всем проломлю башки!».

Не зная прошлого Галины, многие считали её полькой. Литератор Р. Акульшин вспоминал: «Красоте этой женщины завидовали многие москвички. Жгучая брюнетка, с густыми сросшимися бровями и косами до пят, стройная, с бархатистым голосом и большими печальными глазами, всегда одетая с большим вкусом, — эта полька была ненавидима всеми собутыльниками Есенина за то, что всеми мерами боролась с их растлевающим влиянием на поэта».

В отношении к своему «ангелу» Г. Бениславской Есенин был благодарным — ценил её заботу о себе, выражал глубокую признательность в письмах и записках: «без Вашего участия в моей судьбе было бы очень много плачевного»; «Привет Вам и любовь моя! Правда, это гораздо лучше и больше, чем чувствую к женщинам». В квартире Галины бывала мать поэта Татьяна Фёдоровна, он читал ей поэму «Анна Снегина». А Галина побывала на родине Сергея, в селе Константиново.

Бениславская считала совместную жизнь с Есениным замужеством, хотя брак не был оформлен. Поэт подчас признавался, что не любит её. И в то же время всецело доверял ей как своему неофициальному лит-секретарю ведение денежно-издательских дел — заключение договоров с издательствами, получение гонораров, даже составление сборников и правку стихов (!), полагаясь на её безупречный литературный вкус и знание литературы.

А 10 марта 1924 года Есенин познакомился с внучкой Л.Н. Толстого — Софьей Андреевной и пережил очередной «роман», на фоне которого отношения с Г. Бениславской вновь отошли на второй план. «Вы мне близки как друг. Но я Вас нисколько не люблю как женщину»,  писал ей Есенин.

В начале апреля поэт уехал в Баку. В письме Бениславской от 8 апреля он сообщал об очередной драматической нелепице в его жизни: бандиты забрали пальто и все деньги, он сильно простудился. Есенин просил выслать ему 200 рублей. Из Баку Галина получила ещё пять писем и телеграмм. Поэт хворал, просил её: «Найдите лучшего врача по чахотке…». По возвращении из Баку 28 мая 1925 г. пару недель Есенин вместе с гостем, братом П.И. Чагина, жил в комнате Бениславской.

18 сентября в его жизни последовал новый резкий поворот. Есенин заключил брак с С.А. Толстой. Галина тяжело переживала измену, уход Есенина. К тому же по сокращению штатов её уволили из редакции газеты «Беднота». Вдобавок ко всему её мучили приступы наследственной болезни — неврастении, она прошла курс лечения в санатории. 20 декабря 1925 года даже уехала из Москвы в глухую деревню Тверской губернии. В самый канун нового, 1926 года ею было получено известие о гибели Есенина. Из-за сильной пурги и отдалённости (40 вёрст до железной дороги) она опоздала на похороны, состоявшиеся 31 декабря на Ваганьковском кладбище.

Трагическая кончина Есенина словно окончательно парализовала, подорвала её силы. Ни о чём другом, кроме того, что Сергея Александровича больше нет в живых, думать она не могла. 3 декабря 1926 года поздно вечером она покончила с собой выстрелом из револьвера на могиле Есенина.

На пустой папиросной коробке характерным почерком было написано: «31.XII 1926. «Самоубилась» здесь, хотя и знаю, что после этого ещё больше собак будут вешать на Есенина. Но и ему и мне это будет всё равно. (..) Если финка будет воткнута после выстрела в могилу — значит, даже тогда я не жалела. Если жаль — заброшу её далеко. 1 осечка».

В 1955 году железный крест на могиле поэта заменили на памятник с барельефным портретом Есенина. 22 июня 1986 года было установлено надгробие с поясным, высеченным из мрамора бюстом поэта работы московского скульптора А.А. Бичукова.

Ржавый крест на могиле Г.А. Бениславской был заменён лишь через 52 года, 6 сентября 1978 года. Новое надгробие изготовил П.Н. Пропалов, создатель общественного музея Есенина в городе Вязьма Смоленской области.

В 2001 году издательство Фонда «Содружество» (СПб.) издала книгу Г.А. Бениславской «Дневник. Воспоминания. Письма к Есенину». Приобрёл эту книгу в Москве и читал в поезде до самой Риги, не в силах оторваться, — такой подлинной, сильной, всепроникающей любовью дышали написанные другой Есенина строки… Возможно, его единственным настоящим другом. В книге «Право на песнь» В. Эрлих вспоминает слова Есенина: «У меня только один друг и есть в этом мире: Галя. Не знаешь? Вот будем в Москве, узнаешь! Замечательный друг!» И ещё добавил: «Галя больше, чем друг! Галя — мой хранитель!».

Всю жизнь Г.А. Бениславская полагала, что окружение Есенина мешает ему творить, сбивает с пути истинного. Однако охранить, защитить поэта от его — «Чёрного человека», от преследовавшей его тени ей не удалось. Более того, и она стала одной из жертв в большой есенинской трагедии — наряду с бывшей женой поэта, актрисой З.Н. Райх, зверски убитой неизвестными в собственной квартире.

Литературная эпоха «Москвы кабацкой», как и закономерно сменившая её антилитературная эпоха «Москвы чекистской», продолжала повсюду настигать поэта и его близких, его современников. В их единстве и внутреннем разладе страдал и погиб Сергей Есенин — поэт «берёзового ситца», последний поэт русской деревни — Руси уходящей.

А в бывшей усадьбе Рыкополь или в Резекне можно было бы увековечить память о Галине Артуровне а Бениславской. Чем? Хотя бы скромной мемориальной доской. Стелой с именами и других знаменитых уроженцев города и его окрестностей. Книгой об уроженцах и жителях Резекне, внёсших свои имена, свой неоценимый вклад в русскую культуру.

Журавлёв С. (2005)

Посвящение Сергею Есенину. Поэтическая антология: стихи поэтов Латвии, очерки, переводы. Ред., сост. и предисл. Журавлёва С.А.
Рига: Русский клуб «Улей», 2006. — С. 16–18.

• Вперёд >