Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58825326
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
18396
39415
148293
56530344
879148
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

ШАРАПОВ Н. И. Мои встречи с Есениным

PostDateIcon 29.11.2005 21:00  |  Печать
Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Просмотров: 6020

Н. И. Шарапов

МОИ ВСТРЕЧИ С ЕСЕНИНЫМ


Встречи с С. А. Есениным относятся к. моим студенческим годам. Институт, в котором я учился, был сформирован еще в 1922 году в Ленинграде путем слияния Агрономического института, Стребутовских Высших женских курсов и Каменноостровских Высших сельскохозяйственных курсов (академии) и получил впоследствии название Ленинградского сельскохозяйственного института, который существует и поныне.
В 1923 году институт был переведен в Детское Село, где ему были предоставлены все здания бывшего Федоровского городка (Ратная палата, ферма, конюшни, «китайская деревня» в Александровском парке и некоторые другие). Ректорат и канцелярия института были размещены в помещении Трапезной палаты городка.
Сразу же по переводе в Детское Село Студенческий Комитет развернул большую культурно-просветительную работу. Были организованы литературно-художественные, музыкально-вокальные концерты и вечера, как правило проходившие два раза в неделю (в среду и в субботу) в здании так называемой «Ратной палаты», превращенной в клуб со зрительным залом, сценой, кулисами и артистическими уборными (здание это в войну сильно пострадало). Научные и художественные силы были немедленно выявлены и взяты на учет. Оказалось, что в самом Детском Селе живут писатели Ольга Форш, В. Шишков, Вс. Рождественский и многие другие.
В 1924 году Есенин неоднократно выступал в Ратной палате, и один, и вместе с другими исполнителями. К Детскому Селу поэт был душевно привязан, знал его со времени своей службы в Федоровском городке, на наши приглашения и просьбы почитать студентам стихи всегда охотно откликался.
Был он моложав, невысок, строен, походка легкая, быстрая. Глаза лучистые, голубые, сам весь какой-то удивительно подвижный. П. В. Орешин в своих воспоминаниях писал: «Никто так легко не умел ходить, как Есенин, и в первые дни нашего знакомства мне все казалось, что у него ноги длиннее, чем следует». Таким запомнился Сергей Александрович мне и моим друзьям. Член студенческого кружка поэтов Петр Суднов (ныне доктор сельскохозяйственных наук) вспоминает: «После вечера провожали мы его на вокзал, опоздали на поезд, в ожидании следующего присели в вокзальном буфете за столиком. Я сидел напротив Сергея и все любовался его золотокудрой головой, голубыми его глазами» (письмо от 19 сентября 1971 года).
Он охотно бывал у студентов. Аудитория была отзывчива, жизнерадостна, шутлива. Для нас выступления С. А. Есенина всегда были праздником. Свои стихи он читал как-то по-особому доходчиво, мастерски, в своей манере — слегка распевно, жестикулируя руками, особенно правой. Их образность и музыкальность нас захватывали, будоражили ум и сердце, создавали приподнятое настроение, оставляли в душе легкую, светлую грусть...
Помимо Ратной палаты я слушал Есенина в здании бывшей городской думы на Невском (зал Ф. Лассаля), где была старая интеллигенция, представители бывшей аристократии, слушал в Народном доме за Невской заставой — среди рабочих Семянниковского, ныне вагоностроительного завода им. Егорова, и других заводов. И везде его чтение полностью доходило до людей, захватывая весь зрительный зал. Поэт всегда уходил под гром аплодисментов и крики «браво!», «бис!», «повторить!».
Появление в печати очередного есенинского стихотворения мы, студенты, ожидали с большим нетерпением. Заведующая библиотекой института это знала и сообщала нам, почитателям поэта, как только поступал свежий номер журнала, особенно «Красной нови». Член кружка М. Яковлев пишет мне по этому поводу: «Каждое новое стихотворение любимого мною поэта встречалось восторженно, заучивалось наизусть» (письмо от 20 сентября 1971 года).
Мне приходилось не только «ведать» указанным выше Студенческим театром, но и часто бывать конферансье. На литературных вечерах, которые мы устраивали, читали свои произведения, кроме С. Есенина, Вс. Рождественский, Ф. Сологуб, О. Форш, В. Шишков и другие поэты и прозаики того времени, как жившие в Детском Селе, так и приезжавшие из Ленинграда. Перед своим выступлением в Ратной палате Есенин за кулисами говорил мне: «Пойдите на публику, успокойте ее» (а публика шумит давно, ждет его), — и улыбаясь добавлял: «Сотворите хорошее настроение!» Я выходил. Меня моя студенческая братия встречала шутками и смехом, я просил ее минуточку подождать, не волноваться... Аудитория приходила в доброе настроение. Войдя за кулисы, я смотрел на Есенина, он глазами разрешал мне идти объявлять его выход. Прекрасные вечера, незабываемые! Как много они давали нам!
В квартире Иванова-Разумника на Колпинской улице, 18, собирались местные и приезжие литераторы побеседовать о задачах литературы, обсудить новые произведения, прочесть отрывки из своих. Раньше всех к назначенному времени обычно приходил В. Шишков. Дымя трубкой, с которой редко расставался, он говорил мне: «Николай, возьми большой чайник (полуведерный) и сбегай в ларек за пивом. Вот тебе деньги!» Чай же готовили приветливые хозяева.
Как-то, беседуя с Разумником Васильевичем, я, по-студенчески прямо, спросил его, кто, по его мнению, в русской поэзии после Пушкина будет ее представлять? Кто теперь самый большой поэт на Руси? Он, быстро взглянув на меня, немедленно ответил: «Несомненно, Сергей Есенин!»...
После литературного вечера или концерта мы (я имею в виду небольшую группу наших студентов-поэтов и любителей поэзии, в которую входили Петр Суднов, Александр Куимов, Михаил Яковлев, Игорь Демянцевич и некоторые другие, а также часть публики) шли провожать Сергея Александровича на вокзал, оживленно беседуя на разные темы.
Есенин приезжал к нам обычно не один, а в сопровождении то Ивана Приблудного, то Николая Клюева, то Владимира Ричиотти. Однажды Есенин и Приблудный остались на ночлег в Доме учителя, на ул. Ленина, недалеко от вокзала (дом этот не сохранился).
Помню, лежа на траве в садике при доме, мы слушали рассказ Приблудного о его скитальческой жизни беспризорного, о раннем его влечении к поэзии, о знакомстве с Есениным, слушали и его стихи. Есенин сказал нам о Приблудном, что, если тот сохранит себя как поэт, то будет сильнее его, это, мол, уже сейчас чувствуется. Приблудный возражал ему. Затем Сергей Александрович объяснил, что они с Иваном одно стихотворение «положили на песню» и поют ее вдвоем. И оба негромко запели новую для нас песню:

Все кругом обошел,
Никого не встретил.
Только в крыше сверчком
Копошился ветер.
А давно ль со двора
Гам знакомый несся,
По углам детвора,
На току колосья.

Грядок пестрый наряд,
Сада гомон звонкий,
Частый кашель ягнят,
Жалобы теленка....
А теперь... никого,
Двор, как осень, хмурый,
Только берест кривой.
Да чужие куры...
Без руля, без весла
По гребням прибоя,
Знать, и их унесла
Буря за собою!..

Нам песня понравилась, мы вместе с Есениным и Приблудным спели ее несколько раз и запомнили мотив. Позднее студенты нашего института часто ее пели с большой охотой, вспоминая чудесные встречи с Есениным. Мотив я хорошо помню и сейчас. Текст этого стихотворения напечатан в сборнике стихов И. Приблудного «Тополь на камне». Москва, издательство «Никитинские субботники», 1926.
Однажды летом 1924 года, утром, в воскресный солнечный день, в общежитие, где я в это время прилег на кровать и уснул одетый (я был один во всем помещении), пришел Сергей Александрович. Он разбудил меня и попросил собрать товарищей из кружка. Разыскал я Суднова, Куимова, Демянцевича, Л. Богората и кого-то еще (не помню, кого именно). Пошли гулять в парки. В лицейском садике сфотографировались у памятника Пушкину, при этом Есенин сел на скамью памятника рядом с Пушкиным, а остальные стояли внизу, у самого постамента. К сожалению, ни у кого из участников не сохранился этот снимок. Всю войну фотографию проносил в нагрудном кармане солдатской гимнастерки Л. Богорат, бережно сохраняя ее. В 1946 году мы собрались как-то вместе, очень обрадовались, что хоть один снимок сохранился, решили переснять, но он от долгого ношения в бумажнике оказался настолько ветхим, что при попытке расправить его весь рассыпался.
Во время бесед, при встречах, совместных прогулках Есенин живо интересовался жизнью студентов, и сожалел, что она не нашла отражения в советской литературе, да и до революции не получила развития. Указывал, что художественных произведений об учащейся молодежи не было и нет, если не считать повести Гарина-Михайловского в его трилогии «Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», да еще «Очерков бурсы» Помяловского. Он настойчиво советовал нам подумать об этом и, может быть, кому-нибудь из нас уже сейчас начать собирать материал, вести записи характерных случаев и фактов.
Гибель Есенина нас, студентов, потрясла, мы не находили себе места от горя.
Наша юность прошла при благотворном и очень большом влиянии прекрасных стихов Сергея Александровича. Они призывали в те суровые годы любить человека-труженика, «и зверье, как братьев наших меньших», природу и особенно Родину — с «названьем кратким «Русь», отдать «всю душу Октябрю и маю». Такими мы выросли, такими прожили всю нашу жизнь, с удовлетворением видя, что стихи поэта стали поистине народными сегодня.

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика