Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58856301
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
49371
39415
179268
56530344
910123
1020655

Сегодня: Март 28, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

КАТАНОВ В. Из кн. «Живые письмена»

PostDateIcon 24.12.2012 10:03  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 5802

<>
Рязанский хор поет о Есенине:

Ты соткал нам Россию
Из березок и сини,
Из ромашек и кленов
И малиновых звонов.

Песня родилась, как и две другие о великом поэте, в нашем городе: слова В. А. Туинова, музыка Н. И. Стреглова. Александра Александровна, сестра поэта, написала авторам: «Спасибо вам за добрую память о моем брате…» Дочь Татьяна Сергеевна в письме из Ташкента напомнила: «Орел — моя родина».
Песня родилась в городе, где бывал Есенин. На Комсомольской, бывшей Кромкой, хорошо помню деревянный, крытый железом дом. Антонина Васильевна Гольцова, директор краеведческого музея, поделилась со мной радостью открытия, и мы вместе навестили Зинаиду Петровну Викторову, утверждавшую, что именно в ее комнате, у белой, обложенной кафелем печи произошло:

Вы помните,
Вы все, конечно, помните.
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате…

Вспомнилось из письма А. Б. Мариенгофу от 12 ноября 1922 года о посылке 5 пайков «Ара» («Ту же цифру послал Екатерине и Зинаиде. Зинаиде послал на Орел»). Посылка с продуктами из Нью-Йорка в то голодное время, наверное, очень обрадовала Зинаиду Николаевну Райх, ее детей Таню и Костю, ее родителей — отца Николая Андреевича и мать Анну Ивановну.
«Думается, настала пора в полный голос сказать о том, какое значение для поэта имело его чувство к Райх», — читаем на страницах журнала «Русская литература» за 1976 год, № 3 (Л. Г. Варшавский, Н. И. Хомчук «К биографии Сергея Есенина», с. 161).
Зинаида Николаевна Райх родилась 21 июня (3 июля) 1894 года на окраине Одессы, в поселке Ближние Мельницы. Отец, родом из обрусевшей семьи, был слесарем, пароходным и паровозным машинистом, с 1897 года — член РСДРП, после Октября — персональный пенсионер. Мать, круглая сирота, выросла в семье дяди Алексея Егоровича Викторова, известного библиографа, основателя отделения рукописей и редких книг Румянцевского музея, нынешней Государственной библиотеки СССР имени В. И. Ленина. Викторовы — коренные орловцы. Дед Анны Ивановны служил дьяконом в церкви орловского села Студенниково.
У Анны Ивановны и Николая Андреевича было трое детей: Зинаида, сын, о котором не сохранилось сведений, и Александра, игравшая с 1920 года на сцене под псевдонимом Хераскова (1901-1942).
После бурных событий 1905 года Н. А. Райх, один из руководителей социал-демократической организации железнодорожников, был выслан в Бендеры. Зина за участие в революционном кружке была исключена из гимназии. В 1913 году она вступила в партию социалистов-революционеров, в 1914 — была арестована в Кишиневе (распространяла литературу) и находилась два года под надзором. В сентябре 1917 года в «Правде» опубликовала письмо о выходе из партии эсеров, работала после Октября в советских учреждениях, вступила в ряды большевиков.
Встретилась с Есениным весной 1917 года в редакции газеты «Дело народа». Татьяна Сергеевна, их дочь, так описала эту встречу:
«Знакомство состоялось в тот день, когда поэт, кого-то не застав, от нечего делать разговорился с сотрудницей редакции. А когда человек, которого он дожидался, наконец, пришел и пригласил его, Сергей Александрович, со свойственной ему непосредственностью, отмахнулся:
— Ладно уж,  я лучше здесь посижу…
Зинаиде Николаевне было 22 года. Она была смешлива и жизнерадостна… Она была женственна, классически безупречной красоты» (Есенин и современность. М., 1975, с. 358). Есть у поэта:

Небо ли такое белое
Или солью выцвела вода?
Ты поешь, и песня оголтелая
Бреговые вяжет повода.

Пела она, уехавшая с ним к Белому морю в июле.
«Уже на обратном пути, в поезде, — читаем в воспоминаниях Т. С. Есениной, — Сергей Александрович сделал матери предложение, сказав громким шепотом:
— Я хочу на вас жениться.
Ответ: «Дайте мне подумать» — его немного рассердил. Решено было венчаться немедленно. Все четверо сошли в Вологде. Денег ни у кого уже не было. В ответ на телеграмму — «Вышли сто венчаюсь» — их выслал из Орла, не требуя объяснений, отец Зинаиды Николаевны. Купили обручальные кольца, нарядили невесту. На букет, который надлежало преподнести невесте, денег уже не было. Есенин нарвал полевых цветов», (с. 358—359).
Венчались они 4 августа 1917 года в Кирико-Иулиттовской церкви близ Вологды. Поручителем со стороны невесты был поэт Алексей Ганин (1893—1925).
Тогда же, в августе, молодые приехали в Орел.

3. Н. Райх в 1917 году
3. Н. Райх в 1917 году

Так и хочется их, молодых и счастливых, представить в тени тургеневских лип. В свое время, в августе 1912 года, Есенин писал другу Грише Панфилову, что перед отъездом из деревни «все-таки встречал тургеневских типов», что Маша Бальзамова — это «тургеневская Лиза («Дворянское гнездо») по своей душе и по всем качествам, за исключением религиозных воззрений». Написанное потом «Письмо к женщине» было явно навеяно стихотворением великого орловца «Русский». У Тургенева:

Вы говорили — что мы должны расстаться…
Я вас любил… меня вы не любили…

У Есенина:

Вы говорили:
Нам пора расстаться…
Любимая!
Меня вы не любили…

Осень 1917 года они встретили в Петрограде. По словам М. Д. Ройзмана, автора книги «Все, что помню о Есенине» (М., 1973), Сергей Александрович и Зинаида Николаевна «красивые, обаятельные ходили по городу и, охваченные огнем любви, не могли оторваться друг от друга». Георгий Устинов, друг поэта, утверждал: «Любил ли он кого? Я думаю, любил только первую жену». В книге «Воспоминания о Сергее Есенине» (М., 1975) можно встретить слова поэта, приведенные П. Орешиным: «Я, брат, жену люблю!» Там же — из воспоминаний П. А. Кузько, бывшего работника Народного комиссариата продовольствия:
«Через два-три дня ко мне подошла одна из новых машинисток, молодая, интересная женщина, и спросила:
— Товарищ Кузько, не писали ли вы когда-нибудь в газете о поэте Сергее Есенине?
Я ответил, что действительно в 1915 году я написал о Есенине статью в газете «Кубанская мысль».
Протягивая мне руку и радостно улыбаясь, она сказала:
— А я жена Есенина, Зинаида Николаевна.
В тот же вечер я уже был на квартире у Есениных, которые жили неподалеку от комиссариата» (с. 216).
В марте 1918 года Советское правительство переехало в Москву. Покинули Петроград и Есенины. Прошел апрель. Готовясь стать матерью, Зинаида Николаевна отправилась к родным. В Орле 29 мая 1918 года у нее родилась дочь. Есть сведения, что поэт приезжал на Кромскую, чтобы повидать маленькую Таню. Время было бурное, трудное. Поэт то покидал Москву, то возвращался. Зинаида Николаевна с 1 августа 1918 года работала инспектором, через месяц — заведующей театрально-кинематографической секцией Орловского окрвоенкомата. В ноябре писала А. Белому: «Посылаю Вам коврижку хлеба, если увидите Сережу скоро — поделитесь с ним». С 1 июня по 1 октября 1919 года в Орле заведовала подотделом искусств в губнаробразе. Весной приезжала в Москву. Вспоминают, была в черном кожаном пальто и шелковой косынке на шее. Есенин подарил ей в один из майских дней сборник «Преображение», написав: «Милой Зинон от Сергуньки». Она уехала. Послал ей 2000 рублей. Попросил приехать в Москву. К Орлу приближались белые. Зинаида Николаевна поспешила в столицу. Стала работать во внешкольном отделе Наркомпроса. Тут сбылась давняя мечта Есенина. Жена привела его на совещание, на котором выступал Ленин. Владимира Ильича встретили овацией. Татьяна Сергеевна писала, что, как рассказывала ей мать, поэт «наблюдал за всем этим совершенно бледный, глубоко потрясенный и впивался глазами в Ленина…» (Есенин и современность, с. 352).
20 марта 1920 года у Зинаиды Николаевны родился сын Константин. Ее отношения с мужем, подорванные частыми разлуками, лишениями, окружением поэта, перешли в разрыв. Память о том разрыве — заявление в Народный суд г. Орла, хранящееся в Центральном Государственном архиве литературы и искусства:
«Прошу не отказать в Вашем распоряжении об оформлении моего развода с моей женой Зинаидой Николаевной Есениной-Райх. Наших детей — Татьяну трех лет и сына Константина одного года оставляю для воспитания у моей бывшей жены Зинаиды Николаевны Райх, беря на себя материальное обеспечение их, в чем и подписываюсь.
19/11 — 1921.    Сергей Есенин»
Нарсуд 4 участка Орловского судебного округа развел их заочно…
С 15 августа 1920 года по 3 марта 1921-го Зинаида Николаевна служила в Наркомпросе. Потом в Орле преподавала историю театра и костюма на театральных курсах. Осенью 1921 года поступила учиться в Государственные режиссерские мастерские, в 1922-ом, еще не закончив учебы, стала играть в театре В. Э. Мейерхольда. Летом того же года, став женой Всеволода Эмильевича, поехала вместе с ним в Орел за детьми. «Из тихого Орла, из мира, где взрослые говорили о вещах, понятных четырехлетнему ребенку, мы с братом попали в другой мир, полный загадочного кипенья», — вспоминала Татьяна Сергеевна (с. 363).
В Москве она узнала, что у нее есть еще один брат. С Юрой Есениным и его матерью А. Р. Изрядновой познакомилась на бульваре: мальчик охотно катал на санках свою младшую сводную сестренку. Навсегда запомнились встречи с отцом и Тане, и Косте, Костя от дедушки запомнил рассказ о том, как отец приезжал в Орел. Зинаида Николаевна познакомила отца с Есениным и его спутником. Н. А. Райх принял сначала за своего зятя не Сергея Александровича, а его спутника, более солидного, темноволосого человека…
Поэт навещал детей. Писал стихи, вспоминая ту, которую встретил весной семнадцатого года.
И в последнем, в 1925 году, вспоминал:

Мой милый Джим, среди твоих гостей,
Так много всяких и невсяких было,
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?

Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.

Она заходила к В. И. Качалову с новым мужем. Маяковский назвал ее хорошей артисткой: играла в «Бане» Фосфорическую женщину, в «Горе от ума» — Софью, в «Ревизоре» — Анну Андреевну.

И песне внемля в тишине,
Любимая с другим любимым,
Быть может, вспомнит обо мне,
Как о цветке неповторимом.

И это — о ней, которой была подарена фотография с надписью: «За то, что девочкой неловкой предстала ты мне на пути моем. Сергей».
В книге М. Ройзмана «Все, что помню о Есенине» описана одна из встреч с поэтом: «Я увидел, как он осунулся, глаза потускнели. Я спросил, здоров ли он?
— Скучаю по моим детям! — ответил он, тяжело вздохнув…
— А по Зинаиде Николаевне скучаешь?
— Дурень! Я же с ней встречаюсь!
(Я понял, что, навещая детей, он встречался с Райх.)» (с. 151).
Когда она услышала о трагедии в ленинградской гостинице, то бросила все и помчалась к нему, заливаясь слезами. На похоронах слышали ее голос: «Закатилось наше солнце!» Дочери говорила, что если бы он не остался один, трагедии могло не быть. В безутешном горе твердила о «дырке в сердце», которая с годами не затягивалась. В 1935 году подарила подруге фотографию с надписью: «Тебе, Зинуша, как воспоминание о самом главном и страшном в моей жизни — о Сергее …»
Страшен был и ее последний час в 1939 году: погибла от рук бандитов, проникших в комнату. Горестное известие полетело в Орел…
Часть архива поэта перешла к его сыну К. С. Есенину. В 1941 году, уходя на фронт, Константин Сергеевич отнес чемодан к С. А. Толстой-Есениной, последней жене поэта, внучке автора «Войны и мира». После войны вернулся за чемоданом. Среди бумаг сохранилось и письмо Зинаиде Николаевне в Орел 1919 года с приглашением в Москву.
В память о детстве побывал сын поэта в Орле незадолго до смерти 3. П. Викторовой. Много говорил об отце, вспоминал мать.
В сборнике «Есенин и русская литература» (М., 1967) нашли место воспоминания сына «Об отце», куда включено свидетельство Н. А. Райха о приезде поэта в Орел…
Во второй части литературной хроники В. Белоусова «Сергей Есенин» (М., 1970) можно прочитать, что в 1923 году поэт подарил Е. Соколу две книги.
На «Радунице» написал:

Тех, кто ругает,
Всыпь им.
Милый Сокол,
Давай навеки
За Русь
Выпьем.

На «Ключах Марии»:

Сокол милый,
Люблю Русь —
Прости,
Но в этом
Я шовинист.

В 1924 году — на книге «Голубень»:

Милому Соколу,
Ростом невысокому,
Но с большой душой
Русской…

В том же году — в альбом:

Милому Соколу
С любовью русской
Великорусской,
Обязательно.

В. Белоусов, комментируя надписи, привел слова Е. Сокола из его воспоминаний «Одна ночь», опубликованных в сборнике «Памяти Есенина» (М., 1926): «В те годы, в 1923 и 1924, мы много говорили с ним на эту тему — о национальности и национализме в русской поэзии» (с. 67).
Евгений Сокол (1893—1939), уроженец Волхова, в 1917 году выпустил в Орле первый свой сборник стихов «Триолеты. Мадригалы», в 1919 — «Поэму о революции», «Русь», «Красные набаты». В 1923 году из Орла переехал в Москву, стал сотрудничать в журнале «Безбожник». В Москве он сблизился с С. А. Есениным.
Ночь с 22 на 23 декабря 1925 года была последней московской ночью великого поэта. Он, как вспоминал Е. Сокол, днем в Доме Герцена нервничал, назвал одного литератора «продажной душой», на других жаловался:
— Я писатель. Я большой поэт, а они кто? Что они написали? Что своего создали? Строчками моими живут, и меня же осуждают.
«Чувствовалось, — писал Сокол в «Одной ночи», — в каждом слове давно наболевшее, давно рвавшееся быть высказанным, подолгу сдерживаемое в себе самом… И прав был Есенин. Завидовали ему многие, ругали многие, смаковали каждый его скандал, каждый его срыв, каждое его несчастье. Наружно вежливы, даже ласковы бывали с ним. За спиной клеветали. Есенин умел это чувствовать внутренним каким-то чутьем… В эту ночь Сергей нервничал вообще больше, чем обычно, но иногда вдруг весь закипал, иногда вдруг его передергивало, и слова вырывались криком. Это — когда вдруг вспоминал о Ширяевце:
— Ведь разве так делают?.. Вы посмотрели бы, что сделали с могилой Ширяевца. Я поехал туда и плакал там навзрыд, как маленький, плакал…» (с. 64).
Есенин предлагал деньги на приведение в порядок могилы друга:
— Своих денег дам. Слава богу, я теперь не нуждаюсь. Меня государство обеспечило. Мне  Госиздат заплатил за собрание моих сочинений.
К нему подходили молодые поэты. Одни с вопросами, другие просто познакомиться, третьи просили прочитать стихи. Есенин великолепно прочел «Черного человека». Потом попросил Сокола то прочесть, что посвящено ему. Выслушав, крикнул:
— А, вот как Сокол пишет. Значит, ему больно, если он так пишет. А ведь вам никому не больно. Вам никогда не бывает больно. Вы не умеете, вы боитесь чувствовать боль.
Говорил, что стихи имеет право писать тот, кому больно. Много читал. Разошлись поздно. Есенин не отпускал Сокола:
— Поговорить хочется. О прошлом… О будущем.
Позвали извозчика и поехали к Есенину… В пути Сергей Александрович упрекнул Евгения Григорьевича, что тот так и не написал обещанную статью о нем и о Блоке, как о первых русских национальных поэтах. Взял слово, что Сокол пришлет ему статью в Ленинград: еще в 1924 году он собирался там редактировать журнал.
Есенин строил планы:
— Вот летом в поездку поехать, в большую поездку: по Волге до Каспийского моря, морем до Баку, потом по Кавказу и Черным морем до Крыма, по Крыму, а осенью вернуться в Ленинград через Одессу, Харьков, Киев. Я буду стихи читать, а ты обо мне доклад.
«Когда мы сидели у него, — вспоминал Сокол, — разговор как-то не клеился, перебрасывался с одного на другое. Иногда подолгу молчали. Оживился он только раз, и совершенно неожиданно. Сидел долго задумавшись, и вдруг как будто продолжая вслух какую-то свою мысль:
— А с гармонистами мы с тобой, Сокол, еще погуляем. Вот ты в Ленинград приедешь, или я скоро в Москву загляну.
Я не сразу понял в чем дело, о каких гармонистах идет речь.
— Ты о моих стихах говоришь?
— Да… и о твоих стихах… И еще, помнишь, как свадьбу мы мою собирались летом справлять с гармонистами. Тогда хорошо, что не вышло. Ни к чему бы это было… А вот теперь хорошо будет. Ты приезжай ко мне в Ленинград.
Действительно Сергей свою свадьбу с С. А. Толстой собирался так праздновать. Они даже ездили с художником В. В. Денисовым снимать для вечеринки мастерскую С. Т. Коненкова на Красной Пресне, и Денисов подыскивал гармонистов.
Почему-то это не состоялось. Почему, — не знаю. Я уехал на дачу, и с Денисовым об этом не приходилось говорить.
Уходить я пытался несколько раз, но каждый раз Сергей вскакивал, не пускал, тревожился.
— Не уходи. Если устал, то спи. Ложись вот на диван и спи. А утром позавтракаем…
Одному ему до утра оставаться не хотелось. Боялся. Страх одиночества в нем был настолько силен, что когда я уходил часов около шести утра, он разбудил сестру и уговорил ее посидеть с ним» (с. 69).
Из рукописи: «Говорил он о первой жене (Райх)… Спрашивал о том, как она жила в Орле (1918—1919 гг.)».
Свои воспоминания Евгений Сокол дополнил стихотворением о поэте, «распятом на гнилых крестах», о черном человеке, убившем золотоволосого:

Золотоволосый, голубоглазый мой друг, —
Солнечный, солнечный друзьям и врагам,
Солнечный перед веками…
Стал ты еще светлее
И нам, сопричастным мукам,
И детям, и внукам,
Которые будут лелеять
О тебе и быль, и легенды.
Беспричинных смертей нет.
Будьте же прокляты все причины!
Кто-нибудь ведь даст ответ
За подбитые крылья орлиные…
Кто же радость твою пресек,
Кто родил перед жизнью испуг?
Ах, умеет прикинуться другом
Черный человек…

В ту же книгу «Памяти Есенина» цветами на могилу поэта легли строки.

Писал Петр Орешин:

Милый, ты назначил встречу,
Только где ж твой дом?
Как тебе туда отвечу
И каким письмом?

Николай Клюев:

Скорбит Рязанская земля,
Седея просом и гречихой.
Что, соловьиный май трепля,
Парит есенинское лихо.

Вера Звягинцева:

Еще одно дурное дело
Запрячет в память Петербург. —
Так пуля в Пушкина летела,
Так Блоку насмерть сжало грудь.

Василий Князев:

В маленькой мертвецкой, у окна
Золотая голова на плахе;
Полоса на шее не видна —
Только кровь чернеет на рубахе.

В том же ряду — стихотворение Евгения Сокола, которое слышал Есенин, полное предчувствия беды:

Больное сердце слышит
Больного сердца крик…

Сокол понимал тоску друга и писал тревожно:

Больное сердце тронь-ка —
Порвется в момент…

О многом мог бы поведать Сокол. Сильное чувство Родины сближало их. Жаль, что описал одну только встречу…
В 1974 году в десятом номере журнала «Москва» были опубликованы воспоминания Николая Брауна. Он был на вечере в зале бывшей городской думы в Ленинграде, где выступал Есенин. Мест не было. Браун присел на эстраде у стола. Вспоминал:
«Есенин встал на стул — и читал. Затем он встал на стол — и читал.
Чем дальше, тем с большим темпераментом. Не читал, а жил в слове, трепетал в нем.
И этот трепет шел по залу, и его открытое перед людьми, любящее, ненавидящее, бьющееся в муках противоречий, тоскующее, нежное сердце, жаждущее сберечь свою чистоту, свой негасимый огонь ради людей, для людей — это сердце было обнажено перед толпой, как перед самым близким другом» (с. 196).
Николай Браун — выпускник Орловской гимназии.
Ту же гимназию окончил и Сергей Городецкий, радушно встретивший Есенина на своей петроградской квартире 11 марта 1915 года. Рязанский поэт читал свои стихи поэту из Орла, пел частушки, получил от него рекомендательные письма к издателям. Все было впереди…
<>

Из кн.: Катанов В. Живые письмена. Тула, Приокское кн. изд-во, 1987. (с. 99–116)

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика