Когда-то село Марс в Барятинском районе было землёй обетованной для областных и федеральных СМИ. Наведывались сюда регулярно по разным космическим датам. Но в последнее время о калужских «марсианах» забыли. Мы решили это исправить.
Просто космос какой-то
От Калуги до Барятино всего 2,5 часа на автобусе. А от Барятино до Марса практически рукой подать — 20 минут бодрым шагом. При виде окрестностей жалеешь, что не умеешь рисовать: за окном пейзажи такие, что от восторга дух захватывает. То поросшее деревцами болотце, то одинокая покосившаяся избушка на фоне ярко-зелёной травы. А как только автобус въезжает в Барятино, в глаза бросается вывеска «Кафе «Юпитер». Говорят, что раньше недалеко отсюда был колхоз «Луна». Да, Барятино — просто космос какой-то.
От автостанции в сторону села тянется ровная асфальтированная дорога, по обочинам — аккуратные домики, на лугах пасутся коровы, порой на велосипедах проезжают старушки.
Как только мы сворачиваем на просёлочную дорогу, асфальт сменяется ямами да ухабами и жёлтыми лужами.
Село расположено уединённо. С одной стороны — бескрайние поля, с другой стеной стоит лес.
Тишина на Марсе невероятная. Слышны собственные шаги. Даже собаки не приветствуют путников звонким лаем. И если бы не иномарки, припаркованные возле каждой, даже самой невзрачной избушки, можно было бы подумать, что это место и вовсе необитаемо.
У первого дома на нас отреагировали только гуси. С гоготом стали вытягивать шеи, хлопать крыльями. Да, мимо таких бдительных сторожей чужак не пройдёт.
Пока мы осматриваемся, к соседней избе подъезжает машина. Из неё выходит мужчина лет пятидесяти в синей рубашке, с золотой цепью на шее.
— Я пришелец. Ну пришлый, — поясняет он, видя мою растерянность. — Живу на Марсе с 7-го класса. Деревня, она и есть деревня. Тут ничего нет, никаких достопримечательностей. Вам надо идти к старожилам, они больше расскажут.
Объяснив, где искать коренных «марсиан», пришелец уходит в дом. Улица вновь пустеет.
Кстати, здесь она одна, называется просто — Центральная. На селе много заброшенных изб.
Былое и думы
Мы останавливаемся у огромного дома. Его фундамент величиной с этаж. В палисаднике — ковёр из цветов, у входа — какая-то конура с игрушками. Позже догадываемся, что это вовсе не конура, а домик для детей. Ещё несколько таких будок-домиков мы встретили на другом краю деревни. Звоним. Дверь открывает невысокий симпатичный мужчина, улыбаясь, приглашает войти.
— Проходите. А вы как сюда свернули-то? — удивляется он, даже не спрашивая, кто мы и откуда.
Я спешно начинаю объяснять, что мы журналисты, делаем репортаж о селе.
— Странно что-то. Непонятно, — удивлённо оглядывает нас мужчина. — Ну проходите.
На кухне суетится его жена. Тут же на столе оказывается чай с конфетами и печеньем. А Сан Саныч — владелец дома — всё ещё недоверчиво нас разглядывает.
— Сейчас много таких, кто ласково с тобой поговорит, обработает, лапши на уши навешает. Вот у меня на телефоне был хороший тариф… — начинает объяснять Сан Саныч.
— Вы будете рассказывать, а мы — слушать, — успокаиваю его я, протягивая удостоверение.
— Хорошая у Вас фамилия — Володина, наша, деревенская, — смягчается Сан Саныч. — Бывали у нас тут телевизионщики и не раз. Приезжали на больших раскрашенных машинах. А вы на автобусе.
Как-то даже разочарованно произносит он последнюю фразу. В это время фотограф достаёт фотоаппарат, и Сан Саныч уходит в другую комнату. Через несколько минут он появляется в строгом костюме, а в руках — кирпич с надписью «Марс». Как оказалось, ещё в прошлом веке его изготовили на местном заводе.
— Откровенно говоря, те старожилы, которые здесь остались, ничего не знают, — считает «марсианин».
— А кто из старожилов остался-то? — удивляется его супруга. — Маня? Так она тут только родилась, почти и не жила. Уехала.
— Они путного ничего не скажут, — не обращая внимания на реплику супруги, продолжает Сан Саныч.
И он начинает рассказывать, как в конце 30-х годов прошлого века людей насильно согнали в колхоз «Марс», в честь колхоза и окрестили новообразовавшийся посёлок. Название его вполне объяснимо. Тогда, как и сейчас, на слуху был наш земляк Циолковский, мечтавший о космосе.
— В 38-39 годах XX века образовался посёлок. Согнали сюда всех окрестных. Заставили даже дома разобрать, и моего прадеда тоже. Он попросил детей: «Умру, похороните меня в моём саду». Так и сделали. С него кладбище и началось, оно находится в километре от Марса… Я помню, как в 60-е годы XX века землю колхоз пахал, а школьники сажали свёклу, картошку, турнепс. Где сейчас стоит старая конюшня, был кирпичный завод. Была и ветряная мельница, небольшая животноводческая ферма.
Школы в посёлке никогда не было, дети учились в Барятино. А в детском садике вовсе не нуждались: жили большими семьями, за малышами присматривали бабушки.
— Изначально был посёлок, потом почему-то его переименовали в село. Почему? Кто же его знает, — рассуждает Сан Саныч.
— Раньше деревня была большая. Ходила к нам автолавка. Женщина, которая ездила, умерла. Да и сейчас в автолавке нет необходимости. Тут и работы нет. Все отсюда уезжают трудиться и по дороге закупаются продуктами. Мы — соцработники в Барятино. Молодёжи мало. А дачников много. В основном москвичи. Есть и наши, у кого-то деды, у кого-то родители на Марсе жили. Правда, постройки у дачников какие-то странные — сараюшки, — говорит Любовь Владимировна.
<…>
— Долго колхоз существовал, где-то до 2009 года, потом развалился, — вспоминает гостеприимная хозяйка. — Муж в последнее время один там работал, потом плюнул — надоело. Оформили уход за бабушками.
Тришины воспитали троих детей. Все трое живут в Калуге. На выходные приезжают помочь родителям по хозяйству. Ещё не закончился сенокос.
— У нас овечки, коровы, телята. Кроме нас ещё один мужчина на Марсе держит коров. А раньше скотина была в каждом дворе.
Связь с прошлым
Лет 30 назад в родную деревню, покинув пыльную Москву, вернулся поэт Андрей Шишков.
— С собой он захватил журнальный киоск. Постепенно к киоску начал пристраивать дом. Пушку с собой привёз. Памятник погибшим в годы войны поставил, — рассказывает Любовь Тришина. — А землю ему выделили под музей.
Ходил Шишков по деревне и собирал у местных бабушек предметы быта — то прялку, то допотопный умывальник. Музей назвал бесхитростно — «Радуница», в честь Международного Есенинского общества. И потекли на Марс экскурсии. Что вызвало восторг у творческой интеллигенции и местной администрации.
А вот жители неохотно вспоминают о Шишкове.
— Создавал музей, собирал по деревне вещи. Ну а потом свой домик построил. А музей — это комнатушки какие-то. Да ладно, о мёртвых плохо не говорят, — обрывает свои откровения их односельчанка Валентина Григорьевна Родионова.
Несколько лет назад Шишков умер. Забор вокруг дома-музея, покосившись, сбросил вывеску «Радуница».
Сквозь грязные окна ещё видны остатки музейной экспозиции, какие-то журнальные картинки с коронованными особами.
Во дворе валяется кресло. Порог порос папоротником. У парадного входа еле различима цитата из стихотворения Есенина.
<…>
Современность
Сейчас на селе здесь не только строят замки, но и меняют ландшафт. Например, на краю села появился искусственный пруд. Он стал местом притяжения домашней птицы.
<…>
Несмотря на засилье пришельцев-дачников и отсутствие молодёжи, «марсиане» верят в светлое будущее.
— Деревня не вымрет. Свои всё равно останутся, — говорит на прощание Сан Саныч.
Недаром же вся земля на калужском Марсе размежёвана. Летом обитаемых домов наберётся штук 20, зимой — лишь половина. Но жизнь на Марсе есть. Приезжайте, сами увидите.
Автор: Елена ВОЛОДИНА.
Фото: Светлана ТАРАСОВА.
«Агентство «Комсомольская правда – Калуга» 07.09.2017