Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58869199
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
12779
49490
192166
56530344
923021
1020655

Сегодня: Март 29, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

РУЗАНОВ Анатолий

PostDateIcon 18.11.2012 14:07  |  Печать
Рейтинг:   / 1
ПлохоОтлично 
Просмотров: 7432

 

 

«КОСНИСЬ БОЖЕСТВЕННЫМ КРЫЛОМ ДУШИ ТОСКУЮЩЕЙ, ПОЭЗИЯ!»
О лирике Анатолия Рузанова

Внешний облик многих поэтов довольно редко совпадает с нашим представлением о том, как должен выглядеть служитель столь тонкого и возвышенного искусства. Волевые лица, житейский прагматизм, деловитость, свойственную более руководителям торговых фирм — вот что мы часто видим, познакомившись с автором того или иного лирического сборника. Но облик харьковского поэта Анатолия Рузанова в немалой степени соответствует классическому образцу вдохновенного, отмеченного печатью романтизма слагателя ямбов, хореев и амфибрахиев. Я имею в виду, конечно, ту бесхитростную одухотворённость, так свойственную ему не только во время чтения своих стихов, но и в значительной мере в повседневной жизни. Уже не припоминаю, когда Анатолий Рузанов «прибился» к редакции газеты «Харкiвський електротранспорт». Возможно в середине 70-х годов прошлого века, а может быть ещё раньше, работая художником-оформителем в троллейбусном депо № 1 или службе пути ХТТУ. Его, как и каждую творческую натуру, словно магнитом притягивал наш пропыленный газетный мирок, наполненный вечным стуком печатных машинок, телефонными трелями и непонятной для непосвящённых спешкой.
…Дверь в «большую» комнату слегка приоткрывалась, и в образовавшийся проём заглядывало по-детски трогательное, слегка круглое лицо с большими синими глазами. Увидев, что те, кого он рассчитывал найти, на месте, входил и сам Анатолий. Он умел сразу же установить доверительную атмосферу, и после тёплого, с некоторыми нотками иронии приветствия, небрежно бросал фразу, способную нас заинтриговать:
— Только что разговаривал с Борисом Чичибабиным. Показал ему новые стихи. — И Анатолий доставал из хозяйственной сумки несколько небольших листочков. — Мэтру они понравились. А этот, сказал он, вообще шедевр!
Надо заметить, что в то время Борис Алексеевич Чичибабин работал в материально-заготовительной службе на первом этаже здания аппарата управления ХТТУ. Слава и признание были у него ещё впереди. И все же интерес к его суровой личности, ощущение того, что некие изменения должны грянуть непременно, просто витали в окружающем его пространстве… Я и Матрёна Зезюлина, моя коллега по редакции, съедаемые нетерпением, завладевали рузановскими стихами и на несколько минут в комнате воцарялась удивительная тишина. Ведь на маленьких листочках были произведения невероятно чистые и добрые, такие задушевные, что, казалось, всё вокруг тебя наполняется терпким ароматом лугового разнотравья и долгожданным весенним теплом.

В полночь майскую звёздочки чистые,
Словно мысли мои о былом.
Робко кисти сирени росистые
Ветерок задевает крылом.

Соловьиное пение слушая,
Ароматом цветочным дыша,
Без надрыва, без крика, без буйствия —
Наполняется мёдом душа.

Все пути в этом мире хорошие,
Если землю ты любишь, как мать,
И склоняясь к кринице, в пригоршне,
Можешь Родины лик целовать.

Стихи удивительные, трогательные, похожие на «лепет» ребёнка, оставляли в душе яркое чувство радости, почти религиозной просветлённости, давно забытого покоя. Всё это было так неожиданно на фоне жутких событий конца 80-х и начала 90-х годов, когда вся устоявшаяся советская жизнь с диким грохотом вокруг рушилась и подлое, чёрное зло выползало из каких-то затхлых и страшных нор. Иногда нам казалось, что даже выжить в этом мрачном мятущемся хаосе невозможно… И мы «прикладывали» спасительные строки поэта к своим «окровавленным» душам, словно прохладные, в капельках росы листочки целебного подорожника, сорванного ранним солнечным утром.
Бесконечная доброта, нарядность и веселая праздничность поэтических картин, та трепетная нежность, с которой Анатолий Рузанов относился к самому униженному тогда понятию РОДИНА, читателям не могли не нравиться. Думаю, именно поэтому его стихи охотно печатали заводские многотиражки и районки, солидные городские и областные издания. Да и он приходил в редакции не смиренным просителем, а как человек, хорошо знавший цену своим животворным строфам. В то время он был, безусловно, одним из наиболее печатаемых поэтов в Харькове, не считая, конечно, своего учителя и друга Бориса Чичибабина. Творческий порыв Рузанова был неудержим. И он щедро бросал всё новые и новые стихи на страницы самых разных изданий. С ненавязчивым постоянством Анатолий следовал принципу, который однажды провозгласил известный итальянский культуролог и философ Умберто Эко: «Если вся проблема — отсутствие существования и если то, что сказано, — существует, то чем больше мы говорим (пишем), тем больше существуем. Поэтому творчество и становится залогом существования. Придумывать, придумывать безудержно…».
И всё же, несмотря на довольно плодотворное и весьма длительное присутствие Анатолия Рузанова в культурном пространстве Харькова, он, казалось, не стремился к официальному признанию. Держался всегда уверенно и совершенно независимо, словно боялся «расплескать» в бестолковой суете свою яркую самобытность. В то время многое значил для него личный пример Бориса Чичибабина, жившего замкнуто и строго, не состоявшего при школах и творческих союзах. Столь же твёрдо и последовательно отстаивал Анатолий Рузанов свою внутреннюю свободу, возможность безграничного творческого развития. Наперекор трудным обстоятельствам жизни он оставался до корней волос русским человеком. Любовь к России, преданность её вечному, непобедимому духу мы ощущаем почти в каждой строфе его произведений, каждом поэтическом образе.
У Рузанова замечаешь и другой, крайне редкий у современных поэтов дар — умение тонко чувствовать настроение своих слушателей, влиять на их эмоции. Он хорошо понимает, чем можно затронуть приземлённую каждодневной суетой душу человека, как вызвать в ней подлинное волнение, сочувствие, сострадание, просветление, одним словом привести её в то сложное внутреннее состояние, которое древние греки называли катарсисом.
— Я читал людям стихи и многие просто плакали, — рассказывал Анатолий об одном из своих выступлений. — Пусть кто-нибудь ещё попробует выжать из слушателей, хоть одну скупую слезу.
Высказывание поэта относится к периоду его весьма плодотворного сотрудничества с еженедельником «Зеркальная струя». Стоит отметить, что это весьма демократичное издание было способно стать, просуществуй хотя бы лет десять, центром кристаллизации новых и весьма интересных тенденций в харьковской литературе. Анатолий довольно легко вошёл в круг «зеркальноструйских» авторов, среди которых было немало людей интересных и одарённых. Стоит назвать хотя бы Вячеслава Гончарова (Пыжа), автора стихотворного переложения великой памятки древнерусской литературы «Слово о полку Игореве». Именно в этом кругу, где было немало подлинных знатоков и любителей поэзии, читал Анатолий своего «Котёнка».

Котёнок жил. Скажу с любовью —
Какой бы вырос славный кот!
Комочком золотым на кровле
Он мыл с зарёю лапкой рот.
Был дом его чердак да рама,
Откуда в мир он выходил.
Гуляла где-то кошка-мама,
А он, по сути, жил один.
Голодный, в уголок забившись,
Он в череде кошачьих дней,
Мышей ловить не научившись,
Жил милосердием людей.

В этой небольшой балладе читателя трогает многое, но более всего точно угаданная автором интонация: такая задушевная, искренняя и в то же время пронизанная тревогой и любовью к симпатичному и беззащитному существу. Здесь хорошо узнаваемы и бедный городской пейзаж, и заброшенный чердак, и вездесущие «личности» местных алкашей… На этом, абсолютно привычном фоне судьба «комочка золотого» приобретает всё более трагичный оттенок. Куражась, любители зелёного змия приучают котёнка к вину. И наступает фатальный конец: «Болезнью взятый донельзя, Он умер рыженький и ласковый, Печально закатив глаза».
Предельно очеловеченная смерть котёнка, а по сути никчемного, одинокого и никому ненужного существа, позволяет автору затронуть актуальную в сегодняшнем жестоком и прагматичном мире тему христианского милосердия, истинной жалости к слабым и беззащитным. Сколько их неразумных и доверчивых гибнет ныне, столкнувшись с жестокостью и подлостью так называемого цивилизованного мира. «Котёнок» — это печальный реквием по юным наркоманам, которых толкнула в бездонную пучину страданий чья-то безжалостная алчность, по беспомощным старикам, на собственность которых была открыта циничная и жуткая охота, по всем наивным русским, украинским и белорусским девчонкам, втянутым в смертоносную сеть проституции. Именно потому, что это был реквием, то есть произведение траурного характера, и плакали, слушавшие его люди.
— Надо взывать к людским сердцам и совести! — сказал однажды Анатолий Рузанов. — Прежде чем что-то писать, надо очень твёрдо осознавать для кого и для чего ты пишешь.
Не думаю, что кто-то ещё сможет прочитать «Котёнка» так, как это делал сам поэт. Его простое и доброе лицо в такие минуты неуловимо преображалось, становясь более суровым и напряжённым. На нём проступало что-то давно и мучительно наболевшее, причиняющее не только нравственные страдания. По своему настрою баллада очень близка таким есенинским шедеврам, как «Корова» или «Песнь о собаке». В каждой из этих вещей зло выступает частью социально-экономического уклада деревни, одним из основных принципов обращения с братьями нашими меньшими. Со всею гениальностью провидца Есенин подводит нас к мысли о том, что зло, причиняемое бессловесному и доверчивому животному, рано или поздно возвратится к человеку в ещё более жуткой и непредсказуемой форме. Это было им прочувствовано за десятилетия до создания обществ защиты животных и за восемьдесят лет до начала эпидемии коровьего бешенства, нанёсшей миллиардные убытки мировому сельскому хозяйству. Огромной жизненной удачей Анатолия Рузанова является, на мой взгляд, тот факт, что сокровенную суть поэзии он увидел в бескорыстном служении добру и правде. Отсюда у него постоянное стремление прививать читателям искреннюю любовь к родной земле, её лесам и полям, каждому полевому цветку, незаметной былинке. Это казалось ему делом столь же естественным, как и cпособность дышать. Стоит ли теперь удивляться, что незабываемая личность Сергея Есенина и его, достигшее высочайших вершин духовности и человечности творчество, оказались особенно близки и дороги ему:
— Я очень благодарен маме Елизавете Михайловне, научившей нас, своих детей, понимать и любить звонкие и глубоко народные стихи Есенина, — Заметил однажды Анатолий, — В юности она была лично знакома с великим поэтом. И не раз рассказывала об этом поразительном человеке с голубыми лучистыми глазами. Мама преподавала в школе. Отсюда в доме — целый шкаф с редкими для своего времени книгами. Среди них Блок, Ахматова и особенно любимый нами Есенин.
На всю жизнь наследие русского поэта-гуманиста стало для Анатолия Рузанова своеобразным творческим эталоном, пробудив в нём непреходящий интерес к мудрому и чистому, словно родниковая вода, родному слову, такой скромной и в то же время торжественной русской природе. Именно это живое участие привёло его однажды в круг людей, глубоко почитавших Есенина, старавшихся больше узнать о нём и сохранить каждый вновь открытый факт для грядущих поколений. Став членом есенинского общества «Радуница», Анатолий Рузанов участвовал во многих мероприятиях, посвящённых памяти поэта. Бывал он и на праздниках в его родном селе Константиново, которое живописно раскинулось на правом холмистом берегу величественной и медленной Оки.

Иду тропинкой из Касимова,
Прекрасны в утреннюю рань
Спас-Клепики, и Константиново,
И в дымке розовой Рязань,
Бор изумрудный до иголочки,
Ока, шуршащая в песок,
Жемчужно-серой перепёлочки
Во ржи медовый голосок.

Так начинается «Венок сонетов Сергею Есенину», одно из самых искренних и задушевных произведений поэта. Оно в значительной мере ключевое, определяющее эстетические и нравственные ценности, положенные в его творчество. В словесную «ткань» венка естественно вплетаются реальные впечатления, картины природы, взволнованная оценка прошлых событий, лаконичные характеристики, а также прямые и скрытые цитаты есенинских произведений. Центральной здесь является тема жертвенности и драматичной судьбы поэта в потрясённом до основания мире. В эпоху кровавой смуты, едва ли не всеобщего озверения и помешательства лишь один ПОЭТ находит в себе силы петь о любви к Родине и всему живому на земле.

Лишь он, с отвагою в глазах,
Пел песнь любви всему живому.
О, Время, в кровь разбив уста,
Всё отдал людям дочиста.

Великие поэты каким-то особым образом осознают фундаментальные законы бытия и мировой гармонии. Именно это знание, явленное в мистической или религиозной форме, призывает их служить лишь вечному и жизнеутверждающему началу. Им для Есенина и были русский народ и многострадальная родная земля.
Светлая есенинская тема звучит во многие стихотворения Анатолия Рузанова («Памяти Есенина», «Заря на розовом коне…»). Есть у него и несколько произведений, где образ поэта неразрывно связан с Харьковом, в котором он побывал весной 1920 года. Это «Весна на улице Есенина» и «Рыфмочка». В последнем стихотворении Анатолию Рузанову удалось оживить один милый литературный миф, повествующий о большом чувстве, якобы возникшем между Есениным и неизвестной юной харьковчанкой. Кстати, немало сил затратил на выяснение обстоятельств пребывания великого поэта в нашем городе и библиофил Владислав Божко. Именно благодаря его многолетним поискам, у нас не затихает интерес к звонкому имени Есенина.
Особая глава в жизни и творчестве Анатолия Рузанова открылась в тот день, когда он встретился с Борисом Чичибабиным (Б. Полушиным). Словно малая планета он вдруг попал в зону притяжения огромной, сверхмощной звезды. Вряд ли молодой поэт понимал тогда, насколько различны их пути и судьбы, конечные цели в искусстве.
— С Борисом Чичибабиным я познакомился в книжном магазине «Поэзия», где он читал стихи… Произошло это в 1968 году, — вспоминает А. Рузанов.
Постепенно между ними сложились и человеческие отношения, которым было суждено продлиться более двадцати лет. Конечно, их нельзя назвать простыми и однозначными, поскольку Анатолий Рузанов с безмятежностью наивной юности воспевал свою неповторимую Родину, а печальный мэтр немалые силы своего гения бросил на развенчание пресловутой «империи зла». В силу сложившихся взглядов на современное искусство и роль поэта в обществе, Чичибабин, безусловно, указывал Анатолию на необходимость усиливать гражданские мотивы творчества, совершенствовать технику стихосложения. Свою точку зрения, причём очень точно расставив необходимые акценты, Чичибабин высказал, представляя читателям газеты «Красное знамя» стихи А. Рузанова (15.01.1991 года). «Поэт — это не только и не столько талант, сколько судьба и личность…Современный поэт обязан обладать высокой культурой, он должен быть и мыслителем и гражданином, не только сознавать, но и чувствовать, что он живёт и пишет стихи не только после Пушкина, Кольцова и Есенина, но и после Пастернака, Мандельштама, Цветаевой: иначе он будет не интересен читателю».
Нет сомнения, что Анатолий Рузанов находился некоторое время под сильнейшим влиянием своего старшего товарища. Он даже создаёт несколько гневных «антисталинских» произведений — «Привокзальный монумент», «Исповедь» (в книге они отсутствуют). Однако долго следовать по этому пути Анатолий Рузанов не мог, поскольку его судьба и талант были абсолютно иными. Совершенно ясно осознавал он и то, что гуманизм, песенность и народность являются самыми важными составляющими его поэзии, а их утрата равнозначна отказу от творчества как такового. И всё же многолетнее общение с Б.Чичибабиным обогатило поэта опытом гражданского и социального становления, расширило его нравственные и культурные горизонты, показало ту степень ответственности, которую автор несёт перед читателем и эпохой.
Однажды пришёл день и Борис Алексеевич Чичибабин мощно, не оглядываясь зашагал навстречу своему духовному бессмертию. Дороги двух поэтов навсегда разошлись. Но жизнь на месте не стояла и в начале 90-х Анатолий Рузанов много сил, энергии посвящает деятельности во Всесоюзном есенинском обществе «Радуница». Он принимает участие в есенинских чтениях, совершает паломничество на родину великого русского поэта, создаёт немало прекрасных лирических произведений.
15 декабря 1994 года не стало Бориса Чичибабина. В одном из стихотворений, написанном после печальной даты, Анатолий Рузанов со свойственной ему прямотой и эмоциональностью, говорит о том, как прочно личность известного поэта срослась с трудной и противоречивой эпохой, насколько он ему дорог:

Пусть всё хорошее разграблено
И нелегко на свете жить —
Люблю Бориса Чичибабина
И до конца буду любить!
Лежит на Пушкинской во гробище,
Не шелохнёт перо рука,
Но, всех стихов своих сокровище,
Отдал он людям на века!

Во многих стихотворениях Анатолий Рузанов как бы по наитию воспроизводит образ талантливого человека из народа, поразительного мастера, способного творить настоящие чудеса. Это в первую очередь «левша» Прошка, создавший своею кистью и фантазией трёх медведей на несколько монотонном полотне известного русского художника Шишкина «Утро в сосновом лесу». Даже Фет, автор ярких лирических шедевров, у него «с виду неотёсанный мужлан, Под бородой засаленное брюхо…». Так, возможно, проецируется и судьба самого Анатолия Рузанова, редкого в наше время художника-самоучки, получившего знания от безвестных мастеров-самородков, коими всегда полнилась земля русская.
А ещё он, несомненно, истинный наследник скромных и честных людей, искренне любивших свою Родину и всегда благоговевших перед её неброской красотой и бесконечно талантливым народом. Его творчество в целом созвучно интонациям, образам и мыслям И. Белоусова, И. Бунина, Н. Телешева, В. Слепцова, Ф. Гаврилова, С. Ганьшина, П. Горохова, И. Зачёсова, И. Репина, С. Дрожжина и многих других известных или несколько призабытых сегодня писателей, журналистов, поэтов.
В целом работа над составлением книги стихотворений талантливого харьковского поэта было непростой. Дело в том, что Анатолий Рузанов всегда жил очень скромно, довольствуясь небольшим заработком заводского художника-оформителя. А временами у него не было даже этого скромного источника существования. Так что никакой надежды издать со временем свои произведения он не питал и рукописи не готовил. Поэтому при создании этой книги использовалось несколько источников. В первую очередь — единственный, ксероксным способом изданный сборник «Чистовик» (1999 г.), архивы поэта, его родных, друзей. Огромную работу по сохранению творчества Анатолия Павловича Рузанова провёл его друг и соратник по есенинскому обществу «Радуница» харьковский библиофил Владислав Андреевич Божко. Он создал каталог рузановских стихотворений, сохранил автографы и отдельные публикации, написал воспоминания. Одним словом, без предоставленных им материалов эта книга не обладала бы настоящей полнотой.
«Стихотворения» Анатолия Рузанова — книга итоговая, вобравшая всё лучшее из написанного им. При её составлении существовал, безусловно, соблазн создать несколько разделов, группируя стихи по определённому признаку: любовная лирика, о природе и т. п. Однако, собранные в рукопись, произведения начали жить своей, более сложной и интересной жизнью. В переплетении нескольких тематических и интонационных линий при внимательном чтении вполне ясно угадывается присутствие подлинного сюжета. Кажется, что перед тобой честная, обнажёнными нервами написанная исповедь. И складывается это необычное лирическое повествование из мощных всплесков эмоций, ярких зрительных образов (не стоит забывать, что А. Рузанов был художником), пережитых поэтом в разных жизненных ситуациях чувств. Можно вполне явственно ощутить, как изменялся его жизненный опыт, а сердце с годами наполнялось горечью разочарований и жаждой новой подлинной веры. Безграничная любовь к родной земле вначале переживается им самозабвенно, искренне, взволнованно, словно первая любовь, а картины природы наполнены состоянием гармонии и полного счастья. Этого восторга вполне достаточно для того, чтобы создавать радостные и светлые произведения.

Хорошо тропой обычной
Бресть с косою на покос,
Где светла, как сон девичий,
Роща белая берёз.

Первые нотки тревоги начинают пробиваться в его любовной лирике: «Оплачь, соловушка, над чащей Тот миг, когда мы разошлись». Теперь звёзды и деревья, цветы и птицы — всё разделяет грусть поэта о несбывшейся любви, безответном чувстве. В стихах всё чаще звучит тонкий зрелый лиризм, окрашенный в печальные пастельные тона.
Но однажды свинцово наваливается на его плечи вся тяжесть неприкаянного человеческого бытия. И наивный бесхитростный пантеизм уступает место иступлённым поискам спасения за прошлое безверие, что-то сделанное и прожитое не так:

Впереди чуть надежда лучится,
И взывает и дух мой, и плоть:
«Научи меня, мама, молиться,
Чтоб приял покаянье Господь!».

Стихотворение «Научи меня, мама, молиться…» — маленький шедевр Анатолия Рузанова. В нескольких строфах звучит столько отчаяния, надежды, веры, что невольно представляешь себе человека с душой обиженного ударами жизни ребёнка и не можешь удержаться от сочувствия. Не уступают ему по накалу страстей и невероятной концентрации чувств «Стансы», одно из более поздних рузановских произведений. Лирический герой ищет здесь заступничества у Божьего сына, поскольку лишь он один может даровать уставшему от бесконечной борьбы с тёмными силами бытия человеку «Блаженный, молитвенный сказ!».
Искренность, с которой поэт открывает миру самое сокровенное, свою чистую, страдающую душу, беспредельна. Не менее удивительна и способность его проникновенных, очень добрых стихов врачевать, успокаивая, потрясённое бурями бытия сознание. В то же время он концентрирует в своих строках невероятно мощную духовную энергию, подзаряжая читательские сердца верой, человечностью, жаждой красоты и гармонии. Цельность и глубина его творчества произрастают из неких сакральных, напоенных древней мифологией корней. Поэт твёрдо верит в существование высших и вечных истин, а потому старается быть надёжным Проводником между горним и дольним мирами.
Такое нравственное отношение к творчеству — это всегда подлинное сочувствие униженным и оскорблённым, несогласие с подлостью и несовершенством окружающего общества, а потому — никогда не покидающая твоё сердце боль. «Счастливый не пишет стихов, А если и пишет, то скверно» — замечает Анатолий Рузанов. Поэзия — свет, заключённый в слове. Люди уходят, а стихи — остаются. Если они удались, были написаны пережитой радостью и никогда не утихающей тревогой, то с живущими обязательно пребывают ощущение душевной теплоты и добра, надежда на счастье и безграничная вера в высшее предназначение ЧЕЛОВЕКА! И этот чистый, волнующий, незабвенный духовный свет Анатолий Рузанов навсегда оставил нам в своих удивительных стихах.

«У черты последних лет,
За которою не будем,
Уходя, оставьте свет —
Свет добра живущим людям».

Николай АРТАМОНОВ

Комментарии  

-1 #2 RE: РУЗАНОВ АнатолийЮлия М. 01.12.2012 06:27
Я сначала решила, что это Есенин. Жаль фото маленькое.
Как же все-таки пропал без вести... Что случилось...
Цитировать
+2 #1 Анна Танеева 22.11.2012 15:45
Стахи А. Рузанова мне очень понравились. Не случайно он даже внешне он похож на Есенина. Но не дает покоя вопрос ПОЧЕМУ? Почему поэты у нас пропадают без вести в 2003 году, когда вроде бы никакой войны в стране нет? Кроме разве что "той единственной гражданской". Но поэт Рузанов совершенно мирный человек, как и Есенин. Каким же блюмкиным оборвана его жизнь? И где были в это время его друзья? Близкие? Настоящих поэтов надо беречь, их слишком мало осталось. Анна Танеева
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика