Поиск по сайту

Наша кнопка

Счетчик посещений

58876922
Сегодня
Вчера
На этой неделе
На прошлой неделе
В этом месяце
В прошлом месяце
20502
49490
199889
56530344
930744
1020655

Сегодня: Март 29, 2024




Уважаемые друзья!
На Change.org создана петиция президенту РФ В.В. Путину
об открытии архивной информации о гибели С. Есенина

Призываем всех принять участие в этой акции и поставить свою подпись
ПЕТИЦИЯ

Грампластинки

PostDateIcon 30.11.2005 00:00  |  Печать
Рейтинг:   / 0
ПлохоОтлично 
Просмотров: 8378

СЕРГЕЙ ЕСЕНИН. 3 пластинки
Страницы русской поэзии XVIII-XX вв.
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН. 3 пластинки. (Подписное издание).



ПЛАСТИНКА 1

МОНО М40-43229–30

Сторона 1
Я покинул родимый дом — 1.22
С. ЕСЕНИН
За горами, за желтыми долами — 1.02
Опять раскинулся узорно — 1.42
Осень — 0.36
Не бродить, не мять в кустах багряных — 1.54
Этой грусти, теперь не рассыпать — 1.56
В. ЗОЛОТУХИН
О красном вечере задумалась дорога — 1.34
Нощь и поле, и крик петухов — 1.32
Покраснела рябина — 1.10
Л. МАРКОВ
Заметался пожар голубой — 1.35
Ты такая ж простая, как все — 1.40
Вечер черные брови насопил — 1.36
Ну, целуй меня, целуй — 1.26
Вижу сон. Дорога черная — 1.10
Е. КИНДИНОВ

Сторона 2
Цветы мне говорят прощай — 1.30
В. ЯХОНТОВ
Шаганэ ты моя, Шаганэ — 1 39
Золото холодное луны — 1.34
Руки милой — пара лебедей — 1.26
Я. СМОЛЕНСКИЙ
Глупое сердце, не бейся — 1.30
Голубая кофта, синие глаза — 0.48
Какая ночь, я не могу — 1.58
Не гляди на меня с упреком — 1.56
А. КОНСОВСКИЙ
Ты меня не любишь, не жалеешь — 2.20
Может, поздно, может, слишком рано — 1.40
Я помню, любимая, помню — 1.18
Письмо к женщине — 4.20
Я. СМОЛЕНСКИЙ

ПЛАСТИНКА 2
МОНО
М40-43231–32

Сторона 1
Гой ты, русь, моя родная — 1.14
О край дождей и непогоды — 1.02
Запели тесаные дроги — 1 04
Синее небо — 1.01
Разбуди меня завтра рано — 1.17
За темной прядью перелеска — 1.13
В. ЗОЛОТУХИН
Я по первому снегу бреду — 1.01
Устал я жить в родном краю — 1.25
А. КОНСОВСКИЙ
Песнь о собаке — 1.52
В. КАЧАЛОВ
Закружилась листва золотая — 1.20
Я последний поэт деревни — 1.23
А. КОНСОВСКИЙ
Мир таинственный, мир мой древний — 2.17
Е. КИНДИНОВ

Сторона 2
Монолог Хлопуши (из поэмы «Пугачев») — 1.55
С. ЕСЕНИН
Монолог Пугачева (из поэмы «Пугачев») — 2. 58
Л. МАРКОВ
Мы теперь уходим понемногу — 2.02
Низкий дом с голубыми ставнями — 1. 39
В. ЗОЛОТУХИН
Русь советская — 6.32
Л. МАРКОВ
Русь уходящая — 5.16
Е. КИНДИНОВ

Всесоюзная студия грамзаписи «Мелодия», 1981.
Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок.
Арт.
42–8. Цена 2 руб. 30 коп.

ПЛАСТИНКА ТРЕТЬЯ
МОНО
М40-43233–34

Сторона 1
Матушка в Купальницу по лесу ходила — 1.15
Я. СМОЛЕНСКИЙ
Несказанное, синее, нежное — 1.53
Каждый труд благослови, удача! — 1.31
Синий май. Заревая теплынь — 1.43
В. ЗОЛОТУХИН
Душа грустит в небесах — 1.00
Песни, песни, о чем вы кричите — 1.20
Теперь любовь моя не та — 1.04
Проплясал, проплакал дождь весенний — 1.24
Л. МАРКОВ
Собаке Качалова — 2.15
В. ЯХОНТОВ
Хулиган — 2.14
Хорошо под осеннюю свежесть — 1.06
Исповедь хулигана — 5.10
Е. КИНДИНОВ

Сторона 2
Эта улица мне знакома — 2.27
Мне осталась одна забава — 2.00
Годы молодые с забубенной славой — 2.17
Л. МАРКОВ
Письмо матери — 2.26
Я. СМОЛЕНСКИЙ
Клен ты мой опавший — 1.10
А. КОНСОВСКИЙ
Жизнь — обман с чарующей тоскою — 1.55
Снежная равнина, белая луна — 0.25
Черный человек — 7.50
Л. МАРКОВ
До свиданья, друг мой, до свиданья — 0.50
Я. СМОЛЕНСКИЙ

Составители: Станислав и Сергей Куняевы.
Режиссер Э. Верник. Звукорежиссер Н. Чибисова.
Редактор Е. Лозинская. Художник А. Григорьев.
Архивные записи и записи 1981 г.
Всесоюзная студия грамзаписи «Мелодия», 1981.
Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок.
Арт. 11–8. Цена 1 руб. 25 коп.

У большого поэта две жизни — земная и посмертная, та, что свидетельствует об истинной значимости его творений. Ведь порою истинное осознается не сразу, и сроки здесь неподвластны пророчествам. Медленно, год за годом, десятилетие за десятилетием, длится порой соединение, сопряжение, срастание души поэта с душой народа, с его духовной памятью.
Путь Сергея Есенина — яркое тому свидетельство. С течением времени все крупнее, все многостороннее и обширнее видится его вклад в родную культуру, все явственней осознается его значение в советской литературе. Конечно, Есенин стал явлением еще при жизни. Влияние его на поэзию 20-хгодов было огромным. Однако в ту пору не хватало еще временного простора, чтобы отличить злободневное есенинское воздействие от чего-то более общего и громадного, что образуется с годами, как «уголь, превращаясь в алмаз», и что в поэзии носит имя традиции.
Сергей Есенин родился 21 сентября (4 октября) 1895 года в крестьянской семье села Константинова Рязанской губернии. Картины русской природы, навсегда врезавшиеся в детскую память, стали источником его творчества, рождали в его душе особый есенинский лад, столь близкий сердцу русского человека. С первых же строк Есенин пленил читателей способностью вслушиваться в звоны и тишину окружающего мира, всем существом впитывать запахи земли.

Родился я с песнями в травном одеяле
Зори меня вешние в радугу свивали
Вырос я до зрелости, внук купальской ночи,
Сутемень колдовная счастье мне
пророчит

Русская деревня в начале века являла собой для поэта мир «таинственный и древний» со своей культурой, обычаями, нравственностью. Совсем еще юношей, в первых своих стихах Есенин открывает нам этот мир нелегкого, но благодарного крестьянского труда Запахи весенних трав, свежих копен и снопов, скрип тележных колес, звоны тальянки, стоны глухарей — все эти звуки, запахи и образы вобрала в себя ранняя поэзия Есенина, открывая мир последних на Руси перехожих калик и богомолок, мир тоскливой глухомани, располагавшей то к покою и растворению в природе, то к буйному желанию вырваться из этого заколдованного царства, из этого мира, в который уже начинали вплетаться железные ноты двадцатого века.

По селу тропинкой кривенькой
В летний вечер голубой
Рекрута ходили с ливенкой
Разухабистой гурьбой
Распевали про любимые
Да последние деньки:
«Ты прощай, село родимое,
Темна роща и пеньки«.

Время, словно дрожжи, входило в жизнь деревни, и тесто забродило, запузырилось, начало переливаться через край. Впоследствии Есенин скажет об этом брожении так: «хлестнула дерзко за предел нас отравившая свобода». На полях среднерусской равнины вызревали не только цветы ромашек и лютиков, но сначала семена бунта, а потом и революции.
Два эти полюса, два начала всю жизнь бок о бок существовали в душе поэта. Недаром а отрывке из поэмы «Гуляй-поле» он скажет слова о Ленине, рожденные напряжением этих двух полюсов:

Россия — Страшный, чудный звон,
В деревьях березь, в цветь —
подснежник.
Откуда закатился он,
Тебя встревоживший мятежник?

А когда поэт захочет поглядеть, «откуда», от каких исторических горизонтов протянулась дорога, по которой идут люди в кандалах, он, крестьянский сын, обратится не к декабристам, не к народовольцам, что было очень модным в 20-е годы, а к родной и понятной для него фигуре Емельяна Пугачева.
Есенин обогатил русскую поэтическую традицию национальным чувством небывалой до него силы и цельности. Он не учился этому чувству. Он жил им всю жизнь и говорил о нем всю жизнь, лишь изменяя тон этого разговора от молитвено искреннего:

Край ты мой заброшенный,
Край ты мой пустырь…

до надрывного и мятежного:

Низкий дом без меня ссутулится,
Старый пес мой давно издох.

В разговоре с одним литературоведом он обронил фразу, ставшую по сути эпиграфом ко всей его поэзии: «Моя лирика жива только одной любовью — любовью к родине. Чувство родины — основное в моем творчестве…»
Неудивительно, что Есенину крайне не нравилось когда его называли крестьянским поэтом. Либединский в своих воспоминаниях передает такие слова Есенина: «Вот есть еще глупость. Говорят о народном творчестве, как о чем-то безликом. Народ создал, народ сотворил. Но безликого творчества не может быть. Те чудесные песни, которые мы поем, сочиняли талантливые, но безграмотные люди. Был бы я неграмотный — и от меня сохранилось бы только несколько песен».
Щедро рассыпая пригоршнями богатство дедов и прадедов, Есенин с гордостью понимал, что личный его талант, личное призвание имеет всенародный, а может быть, и всемирный смысл… Он не боялся прощанья с землей, взрастившей его. Он чувствовал: она выпускает его на волю, чтобы он рассказал о ней миру «Мне надоело быть крестьянским поэтом. Зачем? Я просто поэт, и дело с концом». Конечно, великой удачей Есенина было то, что возник он не раньше, не позже, а в самое, что называется, обнаженное время революционного половодья, в миг, может быть наиболее острого ощущения народом сотворения своей судьбы. Недолго он продержался на гребне этого девятого вала, но время было такое, что и немногих лет хватило, чтобы стать великим поэтом.
«Полевой России», накопившей за века неисчислимые сокровища, нужен был сын, наследник, человек, который освоил бы их как личность. Пришла пора, когда поэтическая гениальность крестьянства должна была излиться через единственную натуру. Во времена Кольцова потребность эта еще не созрела, еще не достигла точки кипения. А после Есенина характер этого кипения, этой жизни стал иным, и тогда уже потребовались другие поэты. Недаром, предчувствуя перемены, Есенин писал: «Уже ты стал немного отцветать, другие юноши поют другие песни. Они, пожалуй, будут интересней. Уж не село, а вся земля им мать». Есенин сказал о себе, что он «последний поэт деревни». А по существу, он был одновременно и первым ее поэтом. А может быть, и единственным.
Сыну крестьянской России, внезапно получившему право на песнь, надо было в одну секунду истории схватить душой весь путь своего народа.

Матушка в Купальницу по лесу ходила,
Босая, с подтыками, по росе бродила.

Это — языческая древняя Русь. А вот Русь христианская:

Я вижу — в просиничном плате
На легкокрылых облаках
Идет возлюбленная мати
С пречистым сыном на руках

А через несколько десятков страниц — традиция девятнадцатого века с его пушкинской гармонией:

О, возраст осени! Он мне
Дороже юности и лета
Ты стала нравиться вдвойне
Воображению поэта.

И рядом: «Мы многое еще не сознаем, Питомцы ленинской победы…» Целые эпохи, пласты и стихии объединились в нем. Как богатырь он поигрывал ими. Хотя он сам произнес крылатые слова «лицом к лицу — лица не увидать, большое видится на расстоянье», — умел разглядеть все большое, что творилось при его жизни — в упор, не дожидаясь никакой временной дистанции. По горячим, буквально дымящимся следам событий написаны «Анна Снегина» и «Кобыльи корабли», «Инония» и «Страна негодяев». Поразительно, что в XX веке, во время всевозможных исторических катастроф, сдвигов и разломов в толще народной каким-то чудом возник гений, не утративший чувства источника, сумевший, не поступившись ничем в смысле индивидуальности, личностном, стать поэтом подлинно народным. Не часто история балует нас такими совпадениями. Что и говорить — это было одновременно и подвигом, и судьбой, и счастьем. Есенину удалось то, о чем и мечтать уже не могли такие немалые таланты, современные ему, как Хлебников, Цветаева, Пастернак, Ахматова. Он имел право сказать о себе:

Вихрь нарядил мою судьбу
В золототканное цветенье

Осознав себя великим русским поэтом («…Говорят, что я скоро стану Знаменитый русский поэт»). Есенин ощутил себя также и поэтом всемирным, близким человеку любой национальности Он был весь в пушкинской традиции: обладая способностью оставаться русским, говоря о вселенском, всечеловеческом, Есенин стал художником близким, доступным, понятным людям разных стран и наций.
Уезжая в 1923 году в Европу и Америку, он говорил своим друзьям: «Я еду на Запад для того, чтобы показать Западу, что такое русский поэт». Но в центре внимания оказался не он, а его жена — знаменитая танцовщица Айседора Дункан, с которой он познакомился еще в Москве.
То, как Есенин чувствовал себя вдали от России, можно понять по его письмам к друзьям.
«Что сказать мне вам об этом ужаснейшем царстве мещанства, которое граничит с идиотизмом? Кроме фокстрота здесь почти ничего нет, здесь жрут и пьют, и опять фокстрот. Человека я пока еще не встречал и не знаю, где им пахнет. В страшной моде Господин доллар, а на искусство начхать - самое высшее мюзик-холл. Я даже книг не захотел издавать здесь, несмотря на дешевизну бумаги и переводов. Никому здесь это не нужно…» (письмо А. Сахарову).
«…Там, из Москвы, нам казалось, что Европа — это самый обширнейший рынок нашей поэзии, а теперь отсюда я вижу: боже мой, до чего прекрасна и богата Россия в этом смысле. Кажется, нет еще такой страны и быть не может…» (письмо А. Мариенгофу).
Большое видится на расстоянии… Чувство любви к родине по возвращении Есенина в Россию стало более сложным и противоречивым. Он мог сказать с горечью: «Ты, Россия моя, Рас-сея азиатская сторона»; вернувшись из Америки, мог написать, что «наше остывшее кочевье мне не нравится». Но все-то дело в том, что на этом он не остановился, а добавил: «Если сегодня держать курс на Америку, то я готов тогда предпочесть наше старое небо и наш пейзаж: изба немного вросла в землю, прясло, из прясла торчит огромная жердь, вдалеке машет хвостом на ветру тощая лошаденка. Это не то, что небоскребы, которые дали пока что только Рокфеллера и Маккормика, но зато это то самое, что растило у нас Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова…»
Вскоре, как бы подтверждая, что все сказанное им не просто мысль, а поэтическое ощущение родины, он повторился в стихах:

Покосившаяся избенка,
Плач овцы, и вдали на ветру
Машет тощим хвостом лошаденка,
Заглядевшись в неласковый пруд.

Это все, что зовем мы родиной,
Это все, отчего на ней
Пьют и плачут в одно
с непогодиной,
Дожидаясь улыбчивых дней.

Есенин любил Россию не бездумной любовью. Он видел ее и в славе и в бесславье, и в покое, и в разорении, но одно можно утверждать, не боясь ошибиться: никогда, какой бы благодатный материал ни давала ему жизнь, он не унижался до иронии. Для него ирония и родина «две вещи не совместные».
Есенин всегда ощущал за собой право говорить открытым текстом, не боясь быть ни смешным, ни скучным: и от того и от другого он был застрахован значительностью своих чувств и совпадением судьбы и поэзии. Он не принадлежит к поэтам совершенной манеры письма, архитектоника его стихотворений зависит лишь от долготы вдоха и выдоха. Очень легко, если суметь отвлечься от воздействия его поэзии, найти у него и несовершенные строки, и банальности, и небрежные обороты речи. Но дело в том, что об этом не хочется ни говорить, ни думать. Чувства поэта настолько неотразимы, что окрыляют в его стихах каждую, даже неудачную строчку, каждую запятую. И если поэзия — добыча радия, то, говоря совершенным языком, Есенин всегда добывал его «открытым способом»:

Друзья! друзья!
Какой раскол в стране,
Какая грусть в кипении веселом!
Знать, оттого так хочется и мне,
Задрав штаны,
Бежать за комсомолом.

В стихах Есенина явственно дала себя знать ораторская струя. Уже то, с какой открытостью и почти трибунным задором написаны «Инония», «Пантократор», «Иорданская голубица», «Русь уходящая», а также высокий торжественный слог «Руси советской», «Баллады о двадцати шести», «Поэмы о 36» опровергают много лет культивировавшуюся легенду о Есенине — «тихом лирике». Первыми поэтами, вышедшими в первые годы революции из гостиных и поэтических кафе на улицы и площади, были Есенин и Маяковский. Лев Повицкий вспоминает, как Есенин читал «Инонию» на харьковских бульварах:
«Толпа гуляющих плотным кольцом окружила нас и стала с удивлением, а потом с интересом слушать чтеца. Однако, когда стихи приняли явно кощунственный характер, в толпе заволновались. Послышались враждебные выкрики. Когда он резко, подчеркнуто бросил в толпу:

Тело, Христово тело
Выплевываю изо рта! —

раздались негодующие крики. Кто-то завопил:
— Бей его, богохульника!
Положение стало угрожающим, тем более что Есенин с азартом продолжал свое чтение.
Неожиданно показались матросы. Они пробились к нам через плотные ряды публики и весело крикнули Есенину:
— Читай, товарищ, читай!
В толпе нашлись сочувствующие и зааплодировали…«
В отличие от многих, он не боялся читать своих стихов в любой обстановке, на любой аудитории, в любом количестве, зная им цену, точнее, еще раз проверяя ее. В память слушателей навсегда врезались его никого и ничего не видящие глаза, пляшущие не в такт руки, раскачивающаяся взад-вперед фигура, хриплый, срывающийся голос, казалось, не гармонирующий с нежной мелодией стиха. Но уже через несколько тактов забывалось все постороннее — создавалось впечатление единственно возможного исполнения. Голос понижался до вкрадчивого, всепроникающего шепота, разрастался и летел, почти срываясь, на высочайшей ноте, сметая все препятствия…
Вот как вспоминают современники о чудодейственной силе есенинского чтения.
…Читая стихи, он жестикулирует. Жесты его гармонируют с каждым словом. Светлые кудри развеваются; поправляя их, он поднимает руку к голове…« (С. Коненков).
«…Голос его гремел по всей квартире, желтые кудри стряхивались на лицо… Он умел отточить каждое слово, оценить каждый образ и приковать к себе внимание слушателей…» (П. Орешин).
«Есенин читал мне »Пугачева"… В этом чтении, визгливо-песенном и залихватски-удалом, он выражал весь песенный сказ русской песни, доведенной до бесшабашного своего удальского явления…« (Вс. Мейерхольд).
«…Я почувствовал, что Есенин читает потрясающе, и слушать его стало тяжело до слез. Я не могу назвать его чтение артистическим, искусным и так далее, все эти эпитеты ничего не говорят о характере чтения. Голос поэта звучал несколько хрипло, крикливо, надрывно, и это как нельзя более резко подчеркивало каменные слова Хлопуши… Даже не верилось, что этот маленький человек обладает такой огромной силой чувства, такой совершенной выразительностью. Читая, он побледнел до того, что даже уши стали серыми. Он размахивал руками не в ритм стихов, но это так и следовало, ритм их был неуловим, тяжесть каменных слов капризно разновесна. Казалось, что он мечет их, одно — под ноги себе, другое — далеко, третье — в чье-то ненавистное ему лицо…» (М. Горький).
«…Каюсь, никогда не мог без спазм в горле слушать чтение Есенина… Это было совершенно необыкновенно, это потрясало, это выворачивалась раненая душа поэта…» (И. Евдокимов).
Стихи Есенина носились и носятся в воздухе, не оставаясь на бумаге. «Есенин — это вечное, как это озеро, как небо», — писал Н. Тихонов. Как кусок хлеба, как древесная ветвь, они стали неотъемлемой частью человеческой жизни. Еще при жизни поэта знаменитые актеры читали их с эстрады — В. Качалов, Б. Яхонтов, Вс. Мейерхольд, О. Книппер-Чехова… Есенинские стихи принадлежат не только бумаге, — они уходят в живое слово, в песню. Стихи рождались одним выдохом — именно как песня и звучали как песня, подчиняясь пронзительной тревожной мелодии, уже заложенной в них. Десятки романсов написано на есенинские слова. Подчас люди поют их как народную песню, не зная автора. Это и есть высшая степень славы, которой может достичь поэт.
Поэзия — способ существования на этой земле для всякого великого поэта. Есенин жил весь в поэзии и поэзией. Каждую секунду, каждым нервом, каждой клеткой своего тела он впитывал мировую музыку, заковывая ее в рождаемую им форму. Вне поэзии, вне стихов он не мог жить.
— Вечно ты шатаешься, Сергей. Когда же ты пишешь?
— Всегда… Если я за день не напишу четырех строк хороших стихов, я не могу спать.
Он сгорал на быстром, громадном пламени, поглощая чистый кислород, отдавая вовне тепло. «Вот вырву из себя, напишу, оно и ушло от меня, и я остался ни с чем. Ведь при мне ничего не осталось…» Показав своему другу на ржавый желоб, из которого била струя ледяной воды, он сказал, что похож на такой же желоб. Но вода из него льется почище, чем из кастальского источника.
К своей жизни он относился, как к кратковременному исходу на землю из почвы, породившей его и вытолкнувшей наружу с неизменным условием возвращения: «Кого-то нет, и тонкогубый вечер о ком-то шепчет, сгинувшем в ночи», «Кто-то сгиб, кто-то канул во тьму…». Догорая, он пришел к жуткой догадке.

Снежная равнина, белая луна,
Саваном покрыта наша сторона.
И березы в белом плачут по лесам.
Кто погиб здесь? Умер? Уже не я
ли сам?

Один из приступов жестокой тоски и отчаяния завершился трагически. В ночь с 27-го на 28 декабря Есенин покончил с собой в ленинградской гостинице «Англетер».
После смерти поэта в жизни остается только песня, которую он успел спеть.
Есенин — поэт большой и особой в русской поэзии духовной силы. Духовность его есть сверхлюбовь ко всему сущему. Ко «всему, что душу облекает в плоть».
Лермонтов, Некрасов, Блок, Ахматова — все что-то отрицали. В их душах существовал полюс ненависти. Вспомним лермонтовское «О, как мне хочется смутить веселость их И дерзко бросить им в глаза железный стих, Облитый горечью и злостью!..» или гордую отповедь Блока: «Но не за вами суд последний, Не вам замкнуть мои уста», или некрасовское «То сердце не научится любить, которое устало ненавидеть».
В этом сказывались сословные традиции, порода, сознание избранничества, соприкасающееся какой-то гранью с демонической позой. Ни в коей мере не хочется сказать, что тень Есенина затмевает кого-либо из них, «ушедших и великих». Просто хочется по мере сил очертить его некое своеобразие в этом священном ряду. Его любовь свободна от эгоистических претензий гения к Родине. Ему посчастливилось не вести борьбу с обществом за свое достоинство поэта. Удача, слава и признание кружили над его головой с юных лет, и потому, может быть, его поэзия бескорыстна в самом прямом смысле слова. Не потому ли, за исключением нескольких обмолвок, поэт не допускал в свою поэзию ничего от литературной борьбы, от поверхностной злобы дня, хотя время было такое, что уберечься от этой злобы было не просто. Но Есенин как бы слышал за плечами отдаленную, но живую речь Пушкина и его заветы:

…Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуй плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг
благородный.

«В смысле формального развития теперь меня тянет все больше к Пушкину», — писал он в октябре 1925 года. Но, конечно, в слова «формальное развитие» Есенин вкладывал очень многое. В сущности, он имел в виду пушкинскую традицию во всем ее объеме.
Неудивительно, что Есенин стал необходим для многих современных поэтов, стал существовать как неотъемлемая часть их творческого мира. Вспоминаются стихи А. Жигулина, Я Смелякова, Е. Евтушенко, В. Соколова. Неповторимый образ поэта создал в одном из стихотворений Глеб Горбовский.

Вот он стоит сквозь возраст,
и стать его — пряма!
Под русскою березой,
как молодость сама.

Стоит, как крест над храмом,
как музыка земли...
И на душе — ни шрамов,
ни пятен… от петли.

Уже в конце жизни Николай Рубцов написал стихотворение «Сергей Есенин», в котором лаконично и точно выразил свое представление о судьбе поэта.

Да, недолго глядел он на Русь
Голубыми глазами поэта.
Но была ли кабацкая грусть?
Грусть, конечно, была… Да не эта!
Версты всей потрясенной земли,
Все земные святыни и узы
Словно б нервной системой вошли
В своенравность есенинской музы!

Это муза не прошлого дня.
С ней люблю, негодую и плачу.
Много значит она для меня,
Если сам я хоть что-нибудь значу.

Проходят годы и десятилетия, одни временные кумиры в поэзии сменяются другими, и на фоне этой вроде бы бурной жизни цветут и зеленеют уже неувядаемые ветви великого древа русской поэзии. Для них нет осени, заката, упадка. И самая младшая, самая близкая нам по времени, а потому, может быть, самая родная — ветвь есенинская, шумящая, шелестящая, бушующая жизнью.

Ст. Куняев
Сергей Куняев


ПЕСНИ И РОМАНСЫ НА СТИХИ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА

Песни и романсы на стихи СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА
СТЕРЕО C60-10907-08
Всесоюзная студия грамзаписи «МЕЛОДИЯ»
Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок.
APT. 36-8.br />Типография АЗГ.
Цена 1 руб. 45 коп.

Песни и романсы на стихи СЕРГЕЯ ЕСЕНИНАСТЕРЕО C60-10907-8
Всесоюзная студия грамзаписи «МЕЛОДИЯ», 1981
Ленинградский завод грампластинок.
Тир. 4380
APT. 36-8.
Цена 1 руб. 45 коп.


I сторона
БЕРЕЗА (4.18) Н. КУТУЗОВ
Академический хор русской песни Всесоюзного радио
КОРОЛЕВА (3.50) Г. ПОДЭЛЬСКИЙ
Георг Отс
НИВЫ СЖАТЫ, РОЩИ ГОЛЫ (2.45) Е. ПОПОВ
Государственный Рязанский русский народный хор. Солистка Г. Малкова
ЕСТЬ ОДНА ХОРОШАЯ ПЕСНЯ У СОЛОВУШКИ (4.15) Г. СВИРИДОВ
Владислав Пьявко
ПИСЬМО МАТЕРИ (6.30) В. ЛИПАТОВ
Борис Штоколов

II сторона
БЕРЕЗКА (Зеленая прическа) (3.26) Т. ХРЕННИКОВ
Татьяна Журавицкая
ТЫ ЗАПОЙ МНЕ ТУ ПЕСНЮ (4.08) Р. БОЙКО
Академический хор русской песни Всесоюзного радио
ОТГОВ
ОРИЛА РОЩА ЗОЛОТАЯ (4.00) Г. ПОНОМАРЕНКО
Вокально-инструментальный ансамбль «Орэра»
НАД ОКОШКОМ МЕСЯЦ (4.23) Е. ПОПОВ
Тульский народный хор профсоюзов
КЛЕН ТЫ МОЙ ОПАВШИЙ (3.57) МУЗЫКА НАРОДНАЯ
Николай Тимченко

Редактор С. Шилов

Стихи Сергея Есенина неразрывно, кровно связаны с поэтическим и музыкальным русским народным творчеством.
Он родился в селе Константинове, на Рязанщине, в краю «задумчивом и нежном», богатом народными песнями, и песни эти навсегда вошли в его жизнь. В автобиографии Есенин писал: «Часто собирались у нас дома слепцы, странствующие по селам, пели духовные стихи… Нянька рассказывала мне сказки… Дедушка пел мне песни старые, такие тягучие, заунывные. Влияние на мое творчество в самом начале имели деревенские частушки».
С годами любовь Есенина к песне будет расти, крепнуть и все больше и больше находить отражение в его поэзии; в ней та же мудрость, правда, глубина задушевность и музыкальность. Потому-то, наверное, поэзия Есенина, как и русская песня, является неиссякаемым источником, к которому постоянно обращаются наши композиторы.
На стихи С. Есенина создано немало произведений, получивших признание у слушателей. Среди них опера А. Холминова «Анна Снегина» и еще одна, теле-визионная (на тот же сюжет) — В. Агафонникова, поэма «Памяти С. Есенина», вокальный цикл «Деревянная Русь», цикл песен «У меня отец — крестьянин» Г. Свиридова, романсы и песни разных композиторов. В программу вошла лишь незначительная часть песен, созданных на стихи поэта, но и это неболышое собрание дает яркое представление об интересе к поэзии Есенина композиторов самых различных творческих индивидуальностей. Вы услышите песни Георгия Свиридова, Тихона Хренникова, Григория Пономаренко, Ростислава Бойко, Геннадия Подэльского, Николая Кутузова и Василия Липатова (песня которого «Письмо матери» долгие годы считалась народной). Здесь же прозвучит и подлинно народная песня «Клен ты мой опавший».
Создавать музыку на стихи Есенина — задача увлекательная и в то же время необычайно сложная: есенинский стих удивительно музыкален, за каждой строкой поэта тихо и тайно звучит напев — такой русский, лирический, задушевный. И лишь тот, кому удается проникнуть в заветные, глубинные тайны есенинской поэзии, кто расслышит заключенную в ней скрытую мелодию и помокнет ей зазвучать в полный голос, тот добьется успеха.
Стихи С. Есенина, положенные в основу песен, звучащих на этой пластинке, относятся к разным годам жизни поэта,— здесь нет хронологической последовательности. Лишь начало и окончание программы как бы обрамлены произведениями, созданными на стихи, которые написаны Есениным в самом начале и в конце его творческой деятельности.
Первое опубликованное стихотворение С. Есенина «Береза» (М., 1914 г., детский журнал «Мирок» № 1), было написано в Москве, где поэт в то время работал, учился и часто в кругу товарищей читал свои стихи. Поэтический образ березы, картины зимы, любовь к родному селу, дому — все это воплотилось в удивительно светлой, проникновенной мелодии Н. Кутузова.
Стихотворение «Клен ты мой опавший» написано тоже в Москве, 28 ноября 1925 года, всего за месяц до трагический гибели поэта. Просто, искренно и мудро передает бесхитростный народный напев глубину и остроту драматизма есенинских строк.
В основу песни Т. Хренникова «Березка» легло стихотворение С. Есенина «Зеленая прическа», написанное в селе Константинове в августе 1918 года. Оно посвящено Лидии Ивановне Кашиной, чей образ явился прототипом Анны Снегиной — героини одноименной поэмы Есенина. Обаятельная, типично «хренниковская» мелодия как бы соткана из интонаций русских песен: в музыке тонко передается светлое, лирическое настроение, очарование поэтических образов, аромат предосенней природы.
Стихотворение «Ты запой мне ту песню» написано 13 сентября 1925 года и посвящено младшей сестре Шуре. «Приезжая в деревню, — рассказывает сестра поэта Александра Александровня Есенина, — Сергей часто просил меня и сестру Катю спеть его любимые песни. Особенно часто просил петь лирическую-любовную «Это дело было летнею порою», увлекаясь, сам подпевал нам». Р. Бойко удалось передать колорит народного хорового звучания; задумчивая задушевная музыка композитора как бы овеяна дымкой воспоминаний.
«Есть одна хорошая песня у соловушки» — песня из чикла Г. Свиридова «У меня отец — крестьянин». У С. Есенина это стихотворение называется просто «Песня». Оно создано в апреле 1925 года. Вот что рассказывает об этом произведении жена поэта С. А. Толстая-Есенина: «Песня» в последний год жизни Есенина была, пожалуй, самым любимым его стихотворением. Он часто и охотно читал его, вернее пел, потому что положил стихотворение на мотив, похожий на один из популярных кавказских мотивов. Иногда он плясал под эту песню, сам себе напевая ее или прося слушателей подпевать ему».
Произведения на стихи поэта можно услышать в грамзаписи довольно часто, однако грампластинка, полностью посвященнная песням на есенинские стихи, выпускается фирмой «Мелодия» впервые. Мы надеемся, что новый диск обогатит вашу фонотеку, доставит большую радость, подарит еще одну волнующую встречу с замечательным русским ПОЭТОМ.

Г. Пaвлова


Читает СЕРГЕЙ ЕСЕНИН

У СТАРОГО ФОНОГРАФА. ЧИТАЕТ СЕРГЕЙ ЕСЕНИН.



1 сторона
Монолог Хлопуши из поэмы «Пугачев»
Исповедь хулигана. Стихотворение.

2 сторона
Разбуди меня завтра рано
Я покинул родимый дом
Стихотворения

Ленинградский завод грампластинок, 1981.
Д 00032651-2
Тир. 840.


Боян КОДРИЧ (Югославия)Боян КОДРИЧ (Югославия)Боян КОДРИЧ (Югославия)
СТЕРЕО С60 15437-8
«Мелодия», 1981
Всесоюзная студия грамзаписи. Запись 1980 г.
Московский опытный завод «Грамзапись».

Ты — моя поэзия (Д. Паулик — Э. Кишевич)
Мама, вернись (Р. Боснер — Л. Коневич)
Песня о дворнике (муз. и сл. Д. Мраза)
Прощай любовь (Д. Паулик — М. Крлежа)
Букеты цветов (Д. Паулик — Э. Кишевич)
Отцвела моя белая липа (В. Снегов — С. Есенин)
Жди меня (З. Голоб — К. Симонов)
Березовый сок (В. Баснер — М. Матусовский)
Благодарю тебя (А. Бабаджанян — Р. Рождественский)
Письмо матери (В. Липатов — С. Есенин)

На хорватском (1-5) и русском (6-10) языках
Аранжировки Радана Боснера
Оркестр Загребского радио
Вокальная группа

Боян Кодрич родился в Хорватии. С песней подружился в детстве и с тех пор не расстается с ней никогда. Широкое признание принесли ему всевозможные конкурсы, фестивали, которые проходили не только на его родине в Югославии, но и за рубежом.
Путь к успеху для молодого певца был не легким и не простым. Правда, призером на международном конкурсе песен в Лондоне Боян Кодрич стал уже в тринадцать лет, а когда ему было двадцать (после завершения службы во флоте), он удостаивается первой премии на конкурсе в Пуле. Десять тысяч зрителей собрались в тот день на стадионе, и все они горячо аплодировали молодому певцу. Первую премию получил он и на состоявшемся затем конкурсе городов. Когда Кодрич вернулся с этого соревнования, его встречали как героя и присвоили почетное звание «Моряк из Пулы».
>В то время Кодрич не собирался стать профессиональным певцом и работал проектировщиком иа одном из предприятий. Но те, кто слышали его, не забыли о талантливом юноше. Однажды его пригласили выступить по радио. Затем он принял участие в конкурсах в Югославии, Австрии, Италии. К этому периоду относятся его первые выступления на телевидении, записи на грампластинки, гастроли иа родине и за рубежом.
В Советском Союзе Боян Кодрич побывал с концертами более двадцати раз. Слушатели нашей страны тепло встречают певца, который неизменно радует их исполнением новых произведений. Боян Кодрич умеет найти путь к человеческому сердцу. Его песни подобны исповеди. В них он вкладывает всего себя, а это, как известно, никогда не оставляет публику безучастной.
Кодричу оказалась близкой поэзия Сергея Есенина. Умение тонко передать ее неповторимость помогает певцу хорошее знание русского языка. Кодрич остро чувствует красоту есенинских строк, их поэтическую образность. Проникновенно звучат в его исполнении песни на стихи С. Есенина «Письмо матери» и «Отцвела моя белая липа».
Когда поет Кодрич, создается такое ощущение, будто он поет для каждого из сидящих в зрительном зале, для тебя. Эта способность певца не только сопереживать с поэтом и композитором, но и чутко улавливать настроение слушателей привлекает к нему людей разных возрастов и вкусов, потому что искренность и простота всегда покоряют и подкупают.
Главное для Бояна Кодрича — слово, мысль, заложенная в песне. Умение заставить людей задуматься, вспомнить что-то, вновь пережить с каждым годом увеличивает число почитателей его таланта.

В. Терская


СЕРГЕЙ ЕСЕНИН (1895—1925) Читает Георгий Сорокин. М. Брохес (ф-но)СЕРГЕЙ ЕСЕНИН (1895—1925)

Первая сторона
АННА СНЕГИНА. фрагменты поэмы

Вторая сторона
ВСЕ ЖИВОЕ ОСОБОЙ МЕТОЙ
ПЕСНЯ
Три стихотворения из цикла «ПЕРСИДСКИЕ МОТИВЫ»
СОБАКЕ КАЧАЛОВА
ЧЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК, поэма
СУКИН СЫН
ВЕЧЕР ЧЕРНЫЕ БРОВИ НАСОПИЛ
ГОЛУБАЯ КОФТА, СИНИЕ ГЛАЗА
АХ МЕТЕЛЬ ТАКАЯ, ПРОСТО ЧЕРТ ВОЗЬМИ
ВЕЧЕРОМ СИНИМ, ВЕЧЕРОМ ЛУННЫМ
СПИТ КОВЫЛЬ, фрагмент

Читает Георгий Сорокин
М. Брохес (ф-но)

МОНО М40-38615-16
«Мелодия», 1981.
Министерство торговли РСФСР. ПОСЫЛТОРГ.
Всесоюзная фирма грамзаписи. Запись 1976 г.
Апрелевский ордена Ленина завод грампластинок.
Арт. 10-9. Цена 1 руб. 45 коп.

В 1923 году, вернувшись после заграничных странствий на родину, Есенин встретился с Иваном Розановым, известным литературоведом и знатоком русской поэзии, и тот, разговорив поэта, записал все, что Есенин рассказал ему о себе и других.
«…Я считаю неправильным, если кто-нибудь станет делить мое творчество по периодам, — говорил Есенин. — Периодов не было, если брать по существу мое основное. Тут все последовательно. Я всегда оставался самим собой». И это действительно так: меняясь, Есенин никогда не изменял себе. Но все-таки он менялся, ибо менялась жизнь, и требовала от него, ее «певца» и «глашатая», новых песен, и он не мог не откликнуться на этот «социальный заказ».

Издатель славный! В этой книге
Я новым чувствам предаюсь.
Учусь постигнуть в каждом миге
Коммуной вздыбленную Русь.
Пускай о многом неумело
Шептал бумаге карандаш,
Душа спросонок хрипло пела,
Не понимая праздник наш.
Но ты видением поэта
Прочтешь не в буквах, а в другом,
Что в той стране, где власть Советов,
Не пишут старым языком.
И, разбирая опыт смелый,
Меня насмешке не предашь,—
Лишь потому, что неумело
Шептал бумаге карандаш.

Стихи эти, обращенные к директору Ленинградского ГИЗа Ионову, написаны летом 1924 года как поэтическое предисловие к сборнику «Ржаной путь». Сборник по каким-то причинам не состоялся. И теперь мы воспринимаем это стихотворение как своеобразный «пролог» к произведениям 24-х—25-х годов, и прежде всего к «Анне Снегиной», тем более что его публикация (декабрь 1924) и начало работы над поэмой совпадают во времени.
Всю свою творческую жизнь, начиная с юношеских «Марфы Посадницы» и «Песни о Евпатии Коловрате», Есенин подбирался к эпосу, уверяя ценителей его поэзии, что в лирике ему тесно, что он — не поэтический «соловей», а большой и «строгий мастер», со своей «эпическою темой». В 1917-1918 годах он даже почти перестал писать стихи, увлеченный созданием цикла революционных поэм. Потом были «Пугачев», «Страна негодяев», «Песнь о Великом походе», замысел огромного — чтобы вся Россия, с ее революцией и ее мужицкой войной поместилась, — «Гуляй поля».
По сравнению с этими смелыми, до дерзости «опытами», «Анна Снегина» может показаться традиционной, даже не поэмой, а повестью в стихах. Даже за названием ее тянется вереница классических ассоциаций: «Евгений Онегин», «Анна Каренина», «Рудин» и т. д. Да и по содержанию она, на первый взгляд, традиционна: история первой любви, сколько об этом писалось в русской литературе!
Так что же, в этой последней, завершающей книгу поэм стихотворной повести Есенин отступился от большого эпоса?
Нет, не отступился. Вслушайтесь внимательно и поймете, что и здесь тема «девушки в белой накидке», в отличие, скажем, от стихотворения «Сукин сын», в движении сюжета в общем-то не участвует. Не случайно же герой поэмы, когда Анна, пытаясь объяснить свое поведение, ссылается на «постыдную тайну преступной страсти», прерывает ее, переводя разговор на другое, более важное:

«Скажите, вам больно, Анна, за ваш хуторской разор»?

«Хуторской разор» и шире — «великий раскол в стране» — вот главное в поэме, им, в конечном счете, а не противоречиями человеческой души, объясняется и печальный исход любовного конфликта. Но это — в поэме. А в стихотворениях, тех, что создавались одновременно с «Анной Снегиной», Есенин дал полную волю лирической стихии. В эти последние свои годы он писал много, жадно и «без промаха». Словно торопился, словно чувствовал, что времени на «пробные» стихи уже не осталось…
Есенин и раньше говорил, что чувство родины — основное в его творчестве, что «более всего любовь к родному краю» его «томила, мучила и жгла». Но теперь он словно еще и боится, что не успеет «вылюбить до дна» эту мучительную, эту нежную и, как ему кажется, безответную, неразделенную любовь к уходящей от него в будущее, к «неведомым пределам» новой, советской Руси.

Спит ковыль. Равнина дорогая,
И свинцовой свежести полынь.
Никакая родина другая
Не вольет мне в грудь мою теплынь…
Но и все же, новью той теснимый,
Я могу прочувственно пропеть:
Дайте мне на родине любимой,
Все любя, спокойно умереть!

«Я благодарен всему, что вытянуло мое нутро, положило в формы и дало ему язык», — так сам Есенин объяснил в одном из писем суть того «внутреннего перестроения», которое произошло в его творчестве после 1920 года и получило свое завершение в гениальном «Черном человеке», этой поэме раскола с самим собой, где борьба двух сил, или если вспомнить нежно любимого Есениным Гоголя, «брань света с тьмой» проведена почти с сонатной напряженностью.
Написанный в 1923 году (Есенин читал эту поэму друзьям сразу же по возвращении из-за границы), «Черный человек» был опубликован лишь в январской, за 1926 год, книжке «Нового мира», уже после смерти автора, и прозвучал и как реквием, и как дополнение к его предсмертной записке.
Но где же Есенин ближе к самому себе, к главному в себе — в этой трагической поэме или в «Анне Снегиной», наполненной «новыми чувствами»? Ответить на этот вопрос трудно, может быть, даже невозможно. Живая жизнь, а жизнь, поэта особенно, сложнее любой, самой умной концепции, тем более что Есенин всегда до предела искренен — и тогда, когда тихо и нежно признается в любви ко всему живому, ко всему, «что душу облекает в плоть», и тогда, когда кричит о своем разладе с этой жизнью.
Можно, конечно, просто «забыть» о «Черном человеке», «Любви хулигана» или «Москве кабацкой», и отредактировать его так, что останутся лишь «простые» и «улыбчивые» стихи.
Но народный артист РСФСР Георгий Сорокин, отбирая стихи для этой пластинки, поступил более мудро — он составил программу и исполнил ее так, что мы видим не идеализированный лик, а человеческое лицо, у которого не отнято ни одно из его выражений. У Тютчева есть удивительные по своей прозорливости стихи:

Счастлив, кто посетил сей мир
В его минуты роковые.

Слова эти в полной мере относятся к Есенину. Он прожил недолгую мучительную жизнь, но его поэтическая судьба — одна из самых счастливых.

Алла Марченко


Комментарии  

0 #2 Администратор 06.02.2013 19:25
http://esenin.ru/chitaet-sergey-esenin-3.html
Цитировать
0 #1 Михаил 31.01.2013 20:42
Дайте пожалуйста ссылку чтобы прослушать эту пластинку:У старого фонографа читает Сергей Есенин.
Цитировать

Добавить комментарий

Комментарии проходят предварительную модерацию и появляются на сайте не моментально, а некоторое время спустя. Поэтому не отправляйте, пожалуйста, комментарии несколько раз подряд.
Комментарии, не имеющие прямого отношения к теме статьи, содержащие оскорбительные слова, ненормативную лексику или малейший намек на разжигание социальной, религиозной или национальной розни, а также просто бессмысленные, ПУБЛИКОВАТЬСЯ НЕ БУДУТ.


Защитный код
Обновить

Новые материалы

Яндекс цитирования
Rambler's Top100 Яндекс.Метрика